И где невидимо Петру споспешествовал.

Являя его усердие святое,

Сему защитнику воздвигла[167] раку в честь,

От первого серебра, что недро ей земное

Открыло, как на трон благоволила сесть.

Во-вторых, две надписи на щитах, которые держали ангелы в составе монументальной композиции балдахина. Они также принадлежат гению М. В. Ломоносова.

Вот одна из них: «Богу Всемогущему и Его угоднику Благоверному и Великому князю Александру Невскому, Россов усердному защитнику, презревшему прещение мучителя, тварь боготворить повелевавшего, укротившему варварство на Востоке, низложившему зависть на Западе, по земном княжении в вечное царство переселенному в лето 1263. Усердием Петра Великого на место древних и новых побед перенесенному 1724 года».

Вот вторая: «Державнейшая Елизавета, отеческого ко святым почитания подражательница, к нему благочестием усердствуя, сию мужества и святости его делами украшенную раку из первообретенного при ея благословенной державе серебра сооружить благоволила в лето 1750».

Большевики вскрывали и увозили мощи в 1922 году. Для них это была не святыня, а просто иссохшая плоть да кости… Но на закате советской власти, в 1989 году, мощи Святого благоверного князя вернулись назад. Драгоценную же серебряную раку большевики выдрали из храма; по сию пору она не вернулась назад и влачит в Эрмитаже жалкое существование музейного экспоната. Слава Богу, хотя бы отстояли ее сотрудники Эрмитажа в страшный момент, когда власти собрались отдать раку в переплавку. Однако… не место ей в музее.

В разное время было возведено множество храмов во имя святого благоверного князя Александра Ярославича, прозванного Невским. Старейшее из сохранившихся церковных зданий, как ни парадоксально, расположено в Потсдаме: желая почтить российского императора Александра I, тезоименитого великому князю, в 1826 году храм велел построить прусский король Фридрих Вильгельм III. Самый величественный Александро-Невский собор вырос в центре Софии, болгарской столицы, за несколько лет до начала Первой мировой войны. А самая изящная Александро-Невская церковь, оформленная в стиле средневекового Новгорода, появилась совсем недавно (2015) на земле Валаамского монастыря. Она расположена близ Свято-Владимирского скита, рядом с путевой резиденцией президента РФ В. В. Путина.

А вот блистательный собор на Миусской площади в Москве, освященный во имя большого православного святого, кажется, грандиознейший по размерам, погиб от рук советской власти. Он стоял до конца 1950-х, когда хрущевская администрация включила его в программу борьбы с верой и Церковью… Тогда собор пал: громадное здание распорядились разобрать, хотя построили его в память об отмене крепостного права.

Ныне Александр Невский — один из самых почитаемых святых Русской православной церкви. На протяжении последних полутора десятилетий не иссякло, а даже, пожалуй, усилилось отношение к памяти этого государя как к гражданской и христианской святыне.

В 2002 году рядом с Александро-Невской лаврой в Петербурге появился конный памятник небесному покровителю Северной столицы.

Биограф великого князя Александра Ярославича Н. А. Клепинин высказался о нем с возвышенной лаконичностью: «Св. Александр был при жизни одним из основоположников России. Своей жизнью он как бы благословляет путь праведного ей служения… В годы испытаний св. Александр всегда был предстателем и защитником Руси».

Итоги правления

Чем был Александр Ярославич для Руси в эпоху гибельных испытаний? Почему народ помнит и любит его по сию пору и даже недоброжелатели его большей частью по совести признают величие этого государя?

Может быть, лучше всех сказал Н. М. Карамзин: «Добрые Россияне включили Невского в лик своих ангелов-хранителей и в течение веков приписывали ему, как новому небесному заступнику Отечества, разные благоприятные для России случаи: столь потомство верило мнению и чувству современников в рассуждении сего князя! Имя святого, ему данное, гораздо выразительнее Великого: ибо великими называют обыкновенно счастливых; Александр же мог добродетелями своими только облегчать жестокую судьбу России, и подданные, ревностно славя его память, доказали, что народ иногда справедливо ценит достоинства государей и не всегда полагает их во внешнем блеске государства. Самые легкомысленные новогородцы, неохотно уступив Александру некоторые права и вольности, единодушно молили Бога за усопшего князя»[168].

Результаты правления Александра Ярославича не блещут ни масштабом достижений, ни новизной политических решений.

Чего ему удалось добиться? Остановить немцев, шведов и литву на западных рубежах, договориться о мире и взаимном уважении с норвежцами и готландцами, чуть-чуть облегчить ордынское иго на хребте Руси. Дорого́й ценой избавить свои владения от губительных ордынских набегов. Отстроить города и храмы, дать Церкви вздохнуть полной грудью после того, как столичная ее резиденция в Киеве превратилась в головешки, устроить Сарайскую епархию.

Всё.

По внешней видимости, негусто. Никаких присоединенных территорий, никаких введенных в действие законов, никаких величественных построек. А сверх того назвать нечего.

Выработал ли Александр Ярославич какую-то особенную, совершенно новую политику? Нет, нет. Он был превосходным учеником своего отца, который нащупал все магистральные политические решения задолго до того, как Александр Ярославич стал полновластным государем Владимирским.

Ярослав Всеволодович успешно бил немецких рыцарей, громил литву, принуждал новгородцев к единству с Владимиро-Суздальской Русью и ходил с ними в дальние боевые экспедиции на емь. В отношении татар он был сговорчив, поскольку принял абсолютно разоренную землю, похоронил родню свою и оплакал великие полки, изрубленные ордынцами. Брат, Юрий Всеволодович, правивший до него, обладал несравненно большими военно-политическими ресурсами, но в столкновении с Батывой ратью оказался раздавлен. Ярославу Всеволодовичу оставалось принять к сведению этот страшный опыт и наладить со степными пришельцами дрянной мир… предотвративший новую бойню. Ярослав Всеволодович ездил в Орду кланяться ханам. А что ему оставалось делать?

Александр Ярославич вроде бы делал всё то же самое, что и его отец. И политические приемы он применял точно такие же. Военный дар он, видимо, тоже перенял от родителя — благо князь Ярослав являлся незаурядным полководцем. Но Александр Невский почитаем как одна из величайших фигур в истории Руси, а Ярослав Всеволодович известен главным образом специалистам по истории Древней Руси. Для широкой образованной публики он — терра инкогнита.

В чем же различие между ними? Отчего отец сделался тенью сына? Отчего сын, окончивший правление не в славных битвах, а в изматывающих тяжбах с Ордой, вознесен столь высоко? Причин тут, думается, две.

Во-первых, Ярослав Всеволодович замаран участием в кровавых междоусобьях, а сын его избегал лить братскую кровь. Какая бы вражда ни связывала его с князьями-соперниками, он никогда не поднимал против них оружие, не собирал полки. А когда все-таки пришлось привести армию под стены Новгорода, сдержался, не пустил в ход вооруженную силу. Берег свой народ, не хотел обессиливать его кровопусканиями, Бога боялся.

Во-вторых, в отличие от отца Александр Ярославич одерживал победы в несравненно худших условиях. А облегчения добился в ту пору, когда его уже никто не чаял. Когда Ярослав Всеволодович ходил с войсками на немцев и