победы, но предпочитал заключить мир. Русской земле, разоренной, обезлюдевшей, каждое новое пролитие крови стоило исключительно дорого. Московский князь видел и очень хорошо понимал это, а потому воздерживался от братоубийственных столкновений. Искусной дипломатией ему удавалось добиться больше, чем другим князьям — с помощью военных авантюр. Любопытно: не передались ли ему те черты личности отца, которые в самом Александре Ярославиче проявились лишь во второй половине его жизни? Даниил не получил громкой славы талантливого полководца, он прежде всего был рачительным хозяином московского края. Впоследствии его многие так и называли: «Хозяин Москвы». В 42 года Даниил Александрович скончался, может быть, самым могущественным из русских государей того времени.

Наследники Александра Ярославича были яркими личностями. Более всего напоминал отца по характеру Дмитрий. Более всего прославил имя родителя Даниил. Более всего отступил от идеалов отцовских Андрей…

Сарайская епархия

На исходе правления Александра Ярославича, в 1261 году в столице Орды, Сарае, возникла православная Сарайская епархия. Первым архиереем на Сарайской епархии стал владыка Митрофан.

Самый простой, естественный, можно сказать, буквальный смысл создания епископской кафедры в Сарае таков: столицу Орды посещают князья, их представители и свитские люди, купцы; сюда переселяются русские ремесленники; здесь, в рабском состоянии, живет немало русских пленников, и все эти люди нуждаются в духовном окормлении. Кроме того, Юг Руси, прежде всего древняя Переяславская земля густо заселены русскими еще со времен древнекиевской «Империи Рюриковичей». Им также нельзя жить без духовенства, храмов, богослужений. Таким образом, учреждение епископии в Сарае — великое благо для тысяч и тысяч людей. Более того, через посредство владыки Сарайского Русь могла быстрее улаживать дела о выкупе пленников, а великий князь Александр Ярославич нескудно платил Орде за возврат русских людей на родную землю.

Но, по всей видимости, есть и иной, политический контекст у этого шага. Прежде всего, Сарай оказался в фокусе внимания не только русских князей. Сюда обращены взоры императоров ромейских. Империя как раз в 1261 году возвращает себе Константинополь, пять с половиной десятилетий живший под властью корыстолюбивого европейского рыцарства. Великий момент в истории «Второго Рима»! Конечно же, Орда в высшей степени интересует правителей царства, вернувшего себе древнюю столицу. Прежде всего как союзник против турок и, можно допустить, как потенциальный ресурс для сдерживания натиска с Запада. Сарайская епархия, очевидно, по мысли Константинопольского государя получала роль неформального дипломатического представительства, облегчавшего контакты с могущественными ханами.

Важно понимать и другое: правивший тогда хан Берке принял мусульманство, а на Руси предпринимались шаги по исламизации населения. Значит, создание христианской епархии в сердце Орды выглядело еще и как своего рода контрход, потребовавший, очевидно, изрядного приложения воли и энергии как от великого князя Александра Ярославича, так и от митрополита Кирилла.

Дело не только в том, что, ставя столп православия в Орде, русская политическая элита заботилась, говоря современным языком, о сохранении «культурной идентичности» у большой части своего народа, оказавшейся в полной власти иноверцев. Очевидно, Александр Ярославич и митрополит Кирилл думали о проповеди веры Христовой среди язычников. Пусть Берке — мусульманин, но Орда пока еще ислам не приняла. С мусульманскими и любыми другими миссионерами на просторах ордынской державы пока еще можно конкурировать. А раз можно, значит, и должно! По крайней мере для политика, чья вера жива.

Так отчего же не дать свет Евангелия самой Орде? Обязательно следует дать его. В наши дни такой ход мысли можно назвать геополитическим, а в середине XIII столетия любая политика, и гео-, и не гео-, в такой степени была переплетена с верой, что современникам для обоснований действий государя хватило бы словосочетания «христианский долг правителя».

И великий князь с митрополитом делают то, что, во-первых, велит им сделать Господь, и, во-вторых, подсказывает здравый смысл политиков большого масштаба. Но прежде всего — Господь.

По словам митрополита Калужского и Боровского Климента, «…нам еще многое предстоит сделать, изучая, рассказывая и показывая, каким был Александр Ярославич как христианин и как христианское мировидение влияло на его решения государственной важности. Без этого история его жизни неполна. Более того, она лишена сердцевинной сути своей».

Антиордынское восстание

Силы для отпора монгольской власти копились исподволь, под прикрытием безоговорочного подчинения ханам.

Конечно, после разгрома под Переяславлем-Залесским в 1252 году и речи быть не могло об открытом и всеобщем вооруженном сопротивлении Орде со стороны Владимиро-Суздальской Руси. Но Орда велика, власти ее верховные — далеко, в крайсветном Каракоруме, и там бушуют распри, а с местными властями, сарайскими, можно вести торг, можно договариваться… понимая, разумеется, что договариваешься с ураганом. Любая дипломатия Руси в Орде, любые комбинации хитрых ходов происходят при твердом понимании: у горла — остро отточенное лезвие. Чуть только это лезвие легонько шевельнется, и настанет конец всей дипломатии заодно с жизнью.

В начале 60-х годов XIII века подошло время для пробного удара. В городах Северо-Восточной Руси бесчинствовали откупщики даней — магометане (бухарцы или выходцы из Волжской Булгарии), названные в источниках «бесерменами». Торговые дома мусульман вообще получили весьма широкие полномочия по откупам налогов на колоссальных пространствах Монгольской империи. Иначе говоря, Русь — вовсе не исключение. Те же самые «бесермены» терзали и другие обширные области. От их поборов русские испытывали, как сказано в летописи, «лютое томление». В Ярославль, как уже говорилось выше, явился представитель ордынцев, мусульманин, служилец «царя Кутлубия», от коего исходило еще и «поругание церквям». При после Кутлубия служил некий приспешник — бывший монах Зосима (Изосима), перешедший в ислам «пьяница» и «кощунник». Зосима особенно свирепствовал вместе со своим хозяином. Летопись называет его «сосудом сатаны».

Исходившее от ордынцев и их прислужников разорение уже едва терпели. А ордынская власть над Русью в те годы заколебалась: между монгольскими императорами начались кровавые распри, затянувшиеся на несколько лет. Представители того самого «царя Кутлубия», в котором некоторые специалисты видят Хубилая[152], в сущности, пришли от государя, который не имел собственных военно-административных инструментов для управления Русью и, при необходимости, для принуждения ее к покорности. Такие инструменты оказались сосредоточены в руках у сарайских ханов. А из Сарая на главенство каракорумских правителей смотрели как на нечто совершенно ненужное. К чему эти начальники, выкрикивающие свои приказы издалека? Да стоит ли их слушать? Межу тем и самому сарайскому хану Берке пришлось в 1260-х годах вести бесконечные войны на юге и востоке. Ему, мягко говоря, не до Руси.

Именно тогда, в 1262 году, и вспыхнуло восстание, разом охватившее огромную территорию. В Ростове, Суздале, Владимире, Ярославле, Переяславле-Залесском и Устюге Великом «бысть вече», и Бог «вложи ярость хрестьяном во сердце». Откупщиков перебили или изгнали из городов. Зосима также погиб, а тело его ярославцы «повергоша псом и воронам на снедение»