– Псковичи! Настал тот момент, когда от вашей храбрости зависит судьба всей Руси! Если Псков выстоит, то ливонские латиняне не двинутся на земли, что за нами! С нами Господь и святой Леонтий, мой покровитель! Не посрамите себя! Стойте насмерть! Они тоже всего лишь люди и так же боятся умереть. Побежит один – побегут все!

Лестницы приставили к стенам. Несколько человек с помощью рогатин стали пытаться их отбросить. Ливонцы знали это, поэтому выпустили десятки стрел, чтобы не дать псковичам оттолкнуть их. Часть лестниц всё же были отброшены, а на оставшиеся полезли ливонцы.

– Смола! – закричал воевода Гаврила.

Псковичи по двое принесли большие котлы с раскалённой смолой и вылили их на лезущих по лестницам воинов.

Крики ужаса сотрясли стены. Люди, облитые смолой, умирали на месте от нестерпимой боли. Те, кого смола задевала только слегка, падали, словно сражённые стрелой, и ревели от боли. На их место тут же вставали другие. Но не везде удавалось отбросить нападавших. И вот уже на стены влезла небольшая группка ливонцев и начала пытаться развить успех.

– Псковичи, – закричал Довмонт, – сбросим этих псов обратно в ад, откуда они вылезли!

Псковский князь бросился в атаку. Он понимал, что он просто обязан биться превосходно. Псковичи должны верить, что сам Господь стоит с ними и защищает город. Первым ударом Довмонт тут же добил раненого ливонца, а вторым сразил другого, который в это время закрывался от насевшего на него ратника.

– Руку князя направляет сам Господь! Удары его наносят смерть! С нами Бог! – послышались крики.

С невиданной отвагой бросились псковичи на ливонцев и столкнули их со стены. Со стороны ливонского лагеря зазвучал рог. Ландмейстер Отто фон Роденштейн не был дураком и не собирался просто так положить всю свою армию на эту бесполезную атаку. Ливонцы откатились от стен под радостные крики псковичей.

– Думаешь, князь, на сегодня пирушка закончена?

– Нет, Гаврила, думаю, это была только затравка.

Уже через полчаса ливонцы вновь пошли на приступ. Огромная машина катилась к воротам города. Атаковали ливонцы, как и в первый раз, яростно. Едва началась битва, как никто уже не мог пожаловаться, что зябнет. Десятки камней безостановочно били в одно место, проверяя на крепость стену Пскова. Целые бревна, выпущенные из гигантского лука-баллисты, ударялись об стены, иногда сбивая ратников.

Довмонт со стен не уходил и, едва увидел, что ливонцы смогли влезть на стены, сразу поспешил туда. В тот раз успех ливонцев был куда более значительным, чем полчаса назад. Почти три десятка латников влезли на стены и, сообразив строй, начали расширять свой успех. Довмонт разил мечом, и теперь уже сам не знал, что это. Или действительно Господь направляет его руку, или умение его настолько хорошо. Сразив двух противников, князь отошёл, чтобы отдышаться. Стрелы свистели, пролетая в локте от ратников и иногда находя своих жертв.

Мощные удары загромыхали в ворота города. Таран подошёл вплотную и начал монотонно бить по ним.

– Гаврила! Держи стену и не давай им закрепиться! Я пойду встречать таран! Храни тебя Господь, воевода! – крикнул Довмонт.

– Не бойся, князь, не дадим ливонцам стены! Пусть ночуют под открытым небом!

Довмонт спустился со стен и встал во главе ста избранных ратников. С ними он прошёл все битвы, начиная с похода на Нальшанск. Попасть в эту сотню могли только лучшие из лучших.

– Воины, вы знаете меня! Я с вами не раз бился плечом к плечу. Ливонцы надеются пробить наши ворота и заставить нас потерять сон, чтобы мы вечно сторожили их. Не дадим им это сделать! Отворяйте ворота! Отгоним их!

Сотня избранных ратников ударила по тарану одним духом, в мгновение ока раскидав несколько десятков ливонцев. Затем они подожгли таран и быстро вернулись обратно под защиту стен.

Отто фон Роденштейн наблюдал за всем этим со стороны. Ландмейстер спокойно отреагировал на то, что русские отбили два приступа и сожгли таран.

– Пусть псковские псы поверят в свою непобедимость и неприступность города! Помощь к ним всё равно не придёт, и через три дня я сровняю этот город с землёй. Не оставлю ни одного жителя! А после я построю здесь новый город. Это будет крепость Ордена, и в ней будут жить только братья-рыцари. На сегодня хватит крови. Командуй отход. Завтра продолжим.

Князь Юрий Андреевич выступил из Новгорода с ратью, едва первый снег покрыл всю землю. Ратники шли споро. Посадник Павша был сильно удивлён таким поведением князя. У него вообще о наместнике сложилось весьма негативное мнение. Юрий Андреевич вёл себя абсолютно непредсказуемо.

Выступившая из Новгорода рать со всей поспешностью шла на помощь к Пскову. Своё решение наместник Юрий Андреевич обосновал тем, что действовал втайне, опасаясь шпионов дворян Божьих.

По последним сведениям, которые пришли в Новгород из Пскова, ливонцы взяли Изборск и движутся к самому городу.

Князь Юрий Андреевич ехал в седле во главе своей рати. Ни одного из паскудников с ним не было. Даже Ядвигу он оставил в Новгороде.

– Князь, – обратился Павша Ананьевич к Юрию Андреевичу, – надо бы тысяцкого назначить. Чует сердце моё, что мёртв Кондрат. А людям воевода нужен.

– Ты, Павша Ананьевич, всегда нос свой суёшь, куда не следует. Я вот уже жалею, что назначил тебя посадником. Вот когда Михаил Фёдорович посадником был, мы жили с ним душа в душу. Он ко мне в душу не лез, а я ему в кошель.

– Так, Юрий Андреевич, раньше не было с вами этой… литовки. Послушай старика, князь, сведёт тебя в могилу язычница. Негоже, чтобы православный князь с язычницей прелюбодействовал. Уже и архиепископ недоволен, а его народ любит.

– Послушай, не лезь не в своё дело, старик. Между прочим, именно Ядвига, которую ты злословишь, и настояла, чтобы я прямо сейчас выступил. Говорит, что если бы мы сразу Пскову на помощь пришли, то не столь ценна была бы эта помощь.

– Как бы не запоздать, князь. Каждый день нашего пути там, в Пскове, людских жизней стоить будет. Десять дней идти нам до Пскова. А ливонцам два дня. Можем не успеть.

Юрий Андреевич не хотел продолжать этот разговор со старым посадником. Во многом прав был Павша, но разве мог он от Ядвиги отвернуться? Сейчас, когда её нет рядом, сердце просто сжимается от боли. Да, она не святая и даже не старается быть похожей на всяких благочестивых дев, только и желающих выйти замуж за князя. После того как великий князь Ярослав Ярославович взял себе в жены дочку боярина, каждая новгородка мечтала о подобной чести.

– Князь, прискакал гонец из Пскова! – обратился к едущему на коне князю один из его воевод.

– Пусть говорит, – сказал Юрий.

Гонец из Пскова тяжело дышал. Конь под ним дрожал и был весь в мыле.

– Князь, я сутки скакал без остановки. Ливонцы подошли к Пскову!