вопросы и давая ценные указания. Екатерина Алексеевна явно была «в ударе». Высказала она и конкретные претензии по содержанию работы Минкульта СССР и его управлений:

— Создано более 90 оперных произведений за последние пять лет. Что мы можем сказать сегодня о них? Тов. Алещенко в докладе говорил: 46 из этих опер были просмотрены нашими представителями или привлеченными товарищами. Ну и что? Что за опера? Правильно ли она обращена и по теме, и по другим направлениям? Мы знаем и о том, что нет комедийных, близких к сегодняшнему дню произведений. Где же все эти выводы? Мы должны не просто обсуждать такой-то театр, такой-то репуртуар. Мы должны слушать не отдельные театры, а выбирать общие направления, тенденции развития искусства и тому, что мешает, преграждать путь. Пока мы не подошли к этой проблеме[483].

Как водится, Фурцева зря бы училась искусству властвовать в сталинские времена, когда бы не заострила внимание на выступлении начальника канцелярии, развернув попутно и критику, и самокритику:

— …было бы глупо, если бы я критиковала с торжеством. А где я была? И я [тоже] виновата. А т. Куковкину надо не справки давать перед собранием, а прийти в партком и сказать: «Коллегия состоялась, дали 10 дней на доработку, а прошло 15–20 дней, а коммунисты не дали предложений». [Следует виновных] пригласить на партком и спросить: «Почему так обстоит дело?» Заместители министра, начальники управлений должны показывать пример организованности, дисциплины, выполнения в срок. Сегодняшнее обсуждение — начало большой работы[484].

Почему начало этой «большой работе» было положено после почти десятилетия фурцевского правления в Минкульте и сдвинулось ли дело с мертвой точки?

По имеющимся протоколам и стенограммам можно сделать вывод, что системности в работе министерства добиться так и не удалось. Так, совершенствование библиотечного дела коллегия Минкульта под председательством Фурцевой обсуждала лишь раз, 4 июня 1971 года. Коллегия приняла постановление «О централизации сети государственных массовых библиотек», одобрившее «более прогрессивную и эффективную форму организации библиотечной сети»[485]. Василию Васильевичу Серову и исполняющему обязанности директора Государственной библиотеки СССР имени В. И. Ленина Александру Огановичу Чубарьяну поручалось к 1 октября 1971 года подготовить предложения в ЦК КПСС о перестройке сети государственных массовых библиотек на принципах централизации. Однако больше к этому вопросу коллегия не возвращалась.

Как правило, доклады руководства содержали не столько отчеты о выполненных заданиях, сколько перечисление достижений. Так, заместитель Фурцевой Василий Кухарский сообщал на отчетно-выборном партсобрании Министерства культуры СССР 6 декабря 1973 года, что многое сделано. Он особо выделил вошедшие в систему работы коллегии союзного министерства обсуждение деятельности республиканских министерств, учреждений культуры и искусства союзных республик: «Только в этом году на заседаниях коллегии были рассмотрены вопросы выполнения плана основных мероприятий по реализации решений XXIV съезда КПСС Министерством культуры РСФСР; о деятельности театров Украинской ССР и мерах по ее улучшению; о состоянии библиотечного дела в Армянской ССР; о работе учреждений культуры и искусства Латвийской ССР по эстетическому воспитанию молодежи; о работе с творческими и руководящими кадрами Министерства культуры Туркменской ССР»[486].

Следует заметить для сравнения, что Сталину удалось внести плановое начало в работу Оргбюро ЦК РКП(б) менее чем за четыре года. Фурцева добивалась «ленинской» (а скорее богдановско-гастевской) научной организации труда в Минкульте СССР почти тринадцать лет. Тут бы можно было сказать «лучше поздно, чем никогда», если бы не вопрос: а добилась ли?

После «воцарения» Демичева вскрылся тот факт, что плановость в работе коллегии Министерства культуры СССР «при поздней» Екатерине Алексеевне установилась, а вот проверку исполнения ее решений наладить так и не удалось. Демичев 30 декабря 1974 года побывал на партсобрании Министерства культуры СССР. Никакого доклада, в нарушение сложившейся традиции, Петр Нилович не сделал, однако заглянул на огонек он вовсе не случайно, поскольку речь шла прежде всего «о системе и практике контроля за исполнением принимаемых решений»[487].

Поздравление Е. А. Фурцевой коллектива Государственной библиотеки СССР имени В. И. Ленина. 1970 г. [ЦГА Москвы]

Статистика удручала. По состоянию на 1 ноября 1974 года по Управлению кадров из 17 поручений с нарушением сроков исполнялись пять, по Управлению музыкальных учреждений из 21 — десять, по Управлению театров из 11 — четыре. В Управлении изобразительных искусств и охраны памятников и вовсе не было выполнено 17 поручений. При этом некоторые невыполненные поручения были напрямую связаны «с важнейшими мероприятиями Центрального Комитета партии и Советского правительства»[488].

К концу 1974 года оставались неисполненными отдельные постановления коллегии, которые были приняты в 1973 году на основе решений высшего руководства КПСС. Наиболее вопиющим можно признать случай с постановлением ЦК КПСС «О литературно-художественной критике» от 29 апреля 1972 года. Коллегия Минкульта заслушала вопрос «О мероприятиях по выполнению» указанного постановления ЦК 19 октября 1973 года. В четвертом пункте решения было зафиксировано: «Заслушать в первом квартале 1974 года на заседании коллегии Министерства культуры СССР совместно с секретариатом Союза композиторов СССР отчет редколлегии журналов „Советская музыка“ и „Музыкальная жизнь“ об итогах работы за 1973 год и о перспективных планах на 1974 год». (Параллельно вопрос прорабатывал секретариат Союза композиторов.) В контрольной карточке секретарь коллегии зафиксировала процесс, не имевший в итоге результата: «10 июня 1974 года. Материалы готовит т. Шелонина; 18 июня, напоминание т. Шелониной, просила представить материалы т. Кухарскому В. Ф. 20 июня материалы переданы Василию Феодосьевичу. 12–13 июня 1974 года вопрос обсуждался на секретариате Союза композиторов с докладами тт. Корева и Данилевича. Даны рекомендации журналам. На V съезде композиторов работе журналов уделялось большое внимание. Материалы у Василия Феодосьевича — 27 августа 1974 года — Шелонина. 10 октября 1974 года — постановление Союза композиторов не вышло. Заключительная запись: „Вопрос на заседании коллегии не обсуждался“»[489].

Таким же образом было провалено поручение Совета Министров СССР от 29 апреля 1974 года разработать совместно с Минтрансом мероприятия по культурному обслуживанию строителей Байкало-Амурской магистрали. Коллегия Минкульта приняла решение о разработке сводного плана мероприятий 17 мая и дала соответствующие поручения, однако план так и не был представлен, притом что 7 августа ЦК КПСС принял «весьма важное постановление» об организационно-политических мероприятиях в связи со строительством БАМа. Только после вмешательства парткома министерства в ноябре дело наконец сдвинулось с мертвой точки.

Явно с подачи Демичева на парткоме констатировалась необходимость «решительного улучшения воспитательной работы с кадрами центрального аппарата министерства, повышения действенности партийного и административного контроля за соблюдением ими государственной дисциплины»[490].

* * *

Надо принять, что недостатки в организации работы Министерства культуры СССР и его коллегии во многом упирались в проблемы финансирования: на гигантскую отрасль выделялись смехотворные средства.

К примеру, на 1962 год ассигнования Минкульту СССР на приобретение оборудование и инвентаря для учреждений и организаций, состоящих на союзном бюджете, составили 7 тыс. рублей. Для сравнения: МИДу СССР на это же выделялось 1 млн 485 тыс. рублей, Министерству высшего и среднего специального образования СССР — 1 млн 31 тыс. рублей, Академии художеств СССР — 24 тыс. рублей.