— Да. С одной лишь целью — увеличить собственную силу и мощь, размер и величие. Их впервые применили около пятисот лет назад далеко на юге. Тогда там бушевые разные войны. Первая битва мертвых. Большая битва скелетов. Мертвый марш. Слышал?

— Нет.

— Хорошо, — понимающе кивнул Жерар и достал флейту, — на юге живут очень странные люди. Я бы даже сказал, что это нелюди по своей природе. Настолько в них мало человеческого. Они поклоняются смерти в истинном ее значении. Обожествляют ее. Строят города для мертвых и увлекаются некромантией и некромагией, а также магией плоти и крови.

— Мерзость какая, — неодобрительно покачал головой Эльдагар.

— И не говори. Все зло идет именно оттуда. Розовая проказа…

— Ее придумали полуэльфы, — возразил древний.

— Ты про Свенда? — Жерар рассмеялся и взял пару нот на флейте, — какая чушь. Этот напыщенный недоумок разве что по белкам стрелять умел, да вешать человеческих детей по деревьям. На большее его скудного умишки не хватало. Запомни, мой друг, розовую чуму создала и наслала на людей госпожа Гафира Кровопут. Волшебница крови из Арден.

— Я не знаю, кто это.

— Ты не встречал на рогатых людей? У них прямо настоящие крутые рога как у баранов. Это Арден. Гордый южный народ с очень трагичной судьбой. Люди поработили их полторы тысячи лет назад и получили доступ к запретной магии.

— Вот как.

— А самим Арден они под страхом смерти запретили размножаться. В итоге у них есть только Великая мать — единственная кто рожает каждый год по двойне, поэтому почти все Арден — братья и сестры.

— Сколько же ей лет?

— Около двух тысяч. Арден — древние. Они как и Атлари, как и Дарн…

— Молчи! — воскликнул Эльдагар, — о чем ты говоришь? Мы, эльфы и были первыми бессмертными.

— Это не совсем так, — мягко улыбнулся Жерар, — юные боги никогда не делали ставку на один народ. Они постоянно экспериментировали. Вы — одни из первых. Если уж на то пошло, то именно Атлари были первыми. И они являются предками людей.

— Что? — Эльдагар от удивления аж дар речи, — где ты наслушался этой ахинеи? Ты слишком молод, чтобы помнить и знать что-либо о тех временах.

— Мой учитель был Атлари. Настоящим. Ты слышал про Дэнира?

— Никогда!

— Это потрясающий учитель. Он обошел все земли в поисках истины. И он из Атлари. Он все помнит и знает. Ему уже несколько тысяч лет. Он летал на древних драконах, говорил с первыми эльфами и сражался с великанами.

— Чушь, — Эльдагар опустил руки, — это какой-то бред. И он жив до сих пор?

— Да. Я видел его лет пять назад в таверне «Пять углов — шесть ветров». Возможно, что он и сейчас там. Я думаю, что он многое бы мог тебе рассказать. А ему было бы интересно повидать такого как ты.

— Хорошо, — эльф махнул рукой, — вернемся к нашим баранам, то есть гномам. Выходит, что сокровищницы здесь нет?

— Ага. Она в основном замке. А тут есть только королевская тюрьма, а на самом дне огромная яма с трупами.

— Вот почему все мертвецы, что я встретил, выглядели такими свежими, — понял эльф, — но почему они оживают?

— Некроканнибал. Он обитает в самом низу. Будь ты по-настоящему мертвым, как я, то сразу бы почувствовал его некротическое присутствие.

— Его привезли с юга?

— Нет. Им стал Калиюм. Некромант, совершивший столько ужасных преступлений, что когда его поймали местные стражи, сам король не смог придумать ему достойной смерти. Поэтому его бросили в яму живьем, но перед этим сломали руки. Как ты понимаешь, такому некроманту это было нипочем. Он стал некроканнибалом и разросся до неприличных размеров.

— И на что он похож?

— На гигантскую сороконожку, только вместо лап у него руки и ноги всех поедаемых им мертвецов. Чтобы ты понимал. Трупы сыпятся сверху почти каждый день. Калиюм посылает свои волны магического эфира, поднимающие самые свежие трупы, и те отправляются бродить по лабиринту. В нем полно провалов и ям, упав в которые сразу попадешь в логово чудовища. Трупы поедаются, и Калиюм поднимает новых. Этот процесс длится уже сотню лет.

— А что будет, если выпустить его на улицы города? — спросил Эльдагар.

— Ахаха! — Жерар сыграл простенькую мелодию на флейте, — ты точно болен. Существо таких размеров просто будет пожирать всех подряд и его никто не убьет. Без знания некромантии с ним ничего не поделаешь.

— Плохо, что всех подряд, — Эльдагар решил, что стоит погодить с этой идеей, — а если мы обрушим башню?

— Скорее всего, его раздавит обломками. Погоди. Ты серьезно сейчас? Но ведь Тень накроет город. По лицу вижу, что ты абсолютно серьезен. Охренеть, — Жерар отложил флейту в сторону, — в первый раз за столько лет встречаю по-настоящему целеустремленное создание. Кто ты, Эльдагар?

— Единственный сын Великой Невидящей. Воин, что проспал тысячу лет и потерял собственное тело.

— Круто завернул, хоть песню складывай, — Жерар улыбнулся, — ладно, пойдем я покажу тебе саму яму, откуда парень с такими когтями как у тебя легко поднимется в королевскую тюрьму.

На этот раз идти пришлось сильно дольше. По пути попадались мертвецы, которых Эльдагар упорно продолжал истреблять.

— Почему они не видят меня? — спросил он у Жерара.

— Потому что ты ни жив, ни мертв, мой друг. Это сложно объяснить. Я вот — высшая форма нежити. Не какой-то там убогий ограниченный владыка вампиров, постоянно пьющий чью-то кровь и боящийся солнечного света и не чахлый лич, хранящий свое сознание в бутылке или в игле. Я чувствую некротическую энергию. Сами силу смерти. Все кто умер источают ее весьма долгое время. Нежить видит друг друга и живых. Она слышит их по стуку сердца, по вибрациям, что издают их внутренности и мысли. Понимаешь?

— Но во мне так такого не чувствуешь? — с интересом спросил Эльдагар.

— Постой. Позволь к тебе прикоснуться, — Жерар положил руку на грудь эльфа, — не чувствую. Ты не мертв. Ты жив, но иначе. Совсем иначе. Дыхания у тебя и правда нет, как и стука сердца, но внутри тебя есть нечто иное. Какая-то густая жидкость, находящаяся в постоянном движении. Ее