Алина тоже нашла причину, чтобы не появляться на своем рабочем месте. Ей вдруг стало совестно перед Ирэн. Человек в чужой стране, ни друзей, ни знакомых, никто ему ничего не покажет, ничего не расскажет. Короче, Алина взяла на себя роль гида.

К ее отсутствию в туристическом агентстве я отнеслась философски. Во-первых, сейчас клиентов мало, я вполне с ними сама управляюсь. А во-вторых, совсем не плохо, если Ирэн побудет под Алининым присмотром.

Воронков позвонил неожиданно, в конце рабочего дня, когда я уже мысленно была дома. «Кто бы это?» – подумала я, непонятно почему разволновавшись. Строгий голос майора и вовсе заставил мое сердце биться чаще.

– Подъехать можете? – после короткого приветствия спросил он.

– Прямо сейчас? У вас для нас есть новости?

– Еще какие. Вы заняты?

– Нет, я одна и в принципе могу уже закрыть агентство. Вот только Алина, – замялась я. – Она может обидеться, что я поехала к вам без нее.

– А где она?

– Ирэн развлекает. Кажется, сегодня она должна была повести ее в салон красоты к Куропаткину. Полный уход: от педикюра до косметических процедур на лице. Ирэн так обрадовалась, когда Алина ей предложила посвятить день красоте. В Америке все так дорого. Одна стрижка стоит… – затарахтела я, стараясь успокоиться.

– Салон «Донна Белла»? – не дослушав меня, перебил Воронков.

– Да.

– Очень хорошо.

– Не поняла.

– Увидимся позже. Сидите на месте, я позвоню, – вдруг передумал со мной встречаться Воронков.

В духе Воронкова прервать разговор на самом интересном месте, заинтриговать и положить трубку. Весь следующий час я силилась развлечь себя игрой на компьютере. Увы, ни разу пасьянс не сошелся. Еще бы! В тот момент о картах я не думала. Все мысли мои были об одном: «Что же удалось узнать Воронкову?»

Когда запас терпения у меня почти иссяк и я была готова позвонить Воронкову, чтобы напомнить ему о себе, в агентство ворвалась разъяренная Алина.

– Как тебе это нравится?! – стирая с лица остатки густого крема, протрубила она. – Сняли прямо с кушетки, не дали завершить процедуру. А у меня, между прочим, еще массаж оплачен. Только какой массаж после всего этого?!

– Что произошло? – спросила я, пытаясь увидеть под остатками косметической маски знакомые черты.

– Что? Стыд! Форменное безобразие! Я на них в суд подам! – посыпались угрозы неизвестно в чей адрес.

– Алина, ну объясни, что произошло.

– Лежу я в полотенце завернутая, словно мумия. На лице маска питательная. Да вот же она! – Алина провела ладонью под подбородком и поднесла ее к моему лицу.

– Вижу. Продолжай.

– На глазах ватные тампоны. Ирэн в точно таком же виде рядом стонет от удовольствия. Вдруг стук в дверь. Косметолог извиняется и выходит из кабинета, а вместо нее врываются в кабинет мужики. Сколько их, не вижу, но слышу, что много. «Кто Блинова Алина Николаевна?» – орет один из них. «Я. А вы массажист?» – спрашиваю, пока еще без задней мысли. «Ага, по почкам! – ехидно говорит тот же голос. Шутник! – Перейдите, пожалуйста, в другой кабинет». Я: «Так я же ничего не вижу». «А мы вас проводим». «Ну правильно, мне всегда на высоком столе массаж делают, – думаю. – Другое дело, почему с моего лица маску не сняли? Безобразие! Все Куропаткину выскажу. Хотя, наверное, ее специально не сняли, чтобы она подольше действовала. А откуда в „Донне Белле“, интересно, мужчины-массажисты взялись? Еще на прошлой неделе одни женщины массаж делали».

– Ты выяснила? – по ходу спросила я.

– Ты слушай дальше. Перевели меня в другую комнату. Посадили на стул. Сказали: «Ждите!» и ушли. Пять минут жду, десять, двадцать. Срываю с глаз ватные тампоны! О, ужас! Я в подсобке! Голая! В одном полотенце! Сегодня же не первое апреля! Выбегаю в зал – не вечно же среди флаконов с шампунем сидеть. Венька в кресле лежит. Вокруг него мечутся парикмахеры: шефа валерьяной отпаивают. На то, что я стою голая, никто внимания не обращает. Начинаю выяснять, что происходит. Оказывается, пришли трое, показали какие-то удостоверения. Кто они и откуда, никто так и не понял. То ли полиция, то ли ОМОН. Спросили про меня и прямиком направились в косметический кабинет. Веня, как услышал, что мною органы интересуются, в обморок рухнул. Через несколько минут из кабинета вывели Ирэн. Никто из работников парикмахерской виду не подал, что это не я. Ирэн посадили в машину и увезли. Что делать, Марина? Я, конечно, тронута, что Венины сотрудники настолько меня любят, что этим мужикам не выдали, но где мне теперь Ирэн искать? Куда ее увезли? И почему, интересно, спрашивали меня, я им ответила, а увели ее?

– Потому что нужна была не ты, а она, – объяснила я.

– Она?

– Да. Звонил Воронков, хотел нам что-то сказать. Как я поняла, он что-то узнал об Ирэн. Это я сказала ему, где вы, – созналась я.

– Ах, вот кому я обязана своим позором! – рассерженно воскликнула Алина, но тут же сменила гнев на милость. – Одно хорошо: хоть знаем, у кого ее искать.

– Ты не сердишься на меня?

– Не сержусь. Я одного только не могу понять, почему мы еще здесь сидим, а не едем к Воронкову? Собирайся!

– Алина, он сказал, что позвонит.

– После дождика в четверг! А то я нашего майора не знаю. Собирайся.

Я тоже хорошо знала майора: если он окажется занят или у него будет плохое настроение, он рта не раскроет или вообще запретит дежурному нас впускать.

– Алина, мы едем на свой страх и риск, – предупредила я Блинову. – Запросто может получиться так: доедем до управления внутренних дел и повернем обратно.

– Ожидание смерти подобно, – брякнула она и устремилась к выходу.

Алина выскочила на улицу, а я, перед тем как запереть «Пилигрим», все же позвонила Воронкову.

– Алло, это Клюквина. Сергей Петрович, можно мы приедем к вам. Алина очень переживает за Ирэн Штерн.

– Лучше бы за себя переживала, – буркнул майор. – Ладно, приезжайте. Вам благодарность полагается. Жду.

О благодарности я Алине ничего говорить не стала. В конце концов, это моя благодарность. Это я обратилась с просьбой к Воронкову, Алина была резко против того, чтобы я откровенничала с майором. А сейчас ей только намекни о благодарности, сразу потянет одеяло на себя, припишет себе мои заслуги.

Всю дорогу Алина бубнила себе под нос:

– Ну это же надо было так меня опозорить?! Голой по салону красоты водить! Оно понятно, красоту скрывать не надо, но ведь не всякий понять может.

– Твою красоту? – спросила я.

– При чем здесь красота? Ты не ухмыляйся, я себе цену знаю, – задрала нос Алина. – Я нисколько не стесняюсь своего тела и им горжусь. Просто не принято у нас нагишом разгуливать. Если им нужна была Ирэн, могли бы меня деликатно вывести. Зачем же даму ставить в неловкое положение?