– Я теперь неделю жрать не смогу, – мрачнозаявил супруг. – Лучше водки налей!

В голосе мужа звучало нечто такое, от чегоЛюдмила, ярая противница выпивки, быстро достала из холодильника початуюбутылку водки, стоявшую там аж с Нового года, и поднесла мужу стопку. Филипповопрокинул рюмку и рассказал шокирующие новости.

Алексей Фурыкин великолепно понимал, чтоначальство не захочет поднимать шума, и первое время вел себя на допросахнагло. Но мало-помалу до него дошло: прикинуться сумасшедшим не удастся, емусветит расстрел, – и маньяк начал сотрудничать со следствием. Фурыкин предложилВадиму Петровичу сделку: он расскажет обо всех убийствах, покажет, где спрятанытела жертв, тогда родственники смогут наконец похоронить несчастных какположено, ведь страшно потерять близкого человека, но еще хуже оказаться вневедении, что случилось с ребенком, где лежат его останки. Взамен Фурыкинпросил сохранить ему жизнь, он был готов отсидеть самый длительный срок, толькобы не отправиться на тот свет.

Филиппов, скрипнув зубами, пообещалпоходатайствовать за мерзавца. Вадим Петрович понимал, каково приходится отцами матерям детей, пропавших без вести, хотел облегчить их страдания, а не участьарестованного, но следователю нужны были показания Фурыкина.

Преступник начал сыпать признаниями, и первымоказалось самое шокирующее. Выяснилось, что Фурыкин сам являлся жертвой, онподчинялся человеку, который сначала заманивал ребенка, а затем заставлялФурыкина его убить.

Маньяк действовал с фантазией, высматривалочередной объект и собирал о нем сведения, ему нравился не только моментистязания, но и охота за жертвой. Когда мерзавец убеждался, что ему нужнаименно эта жертва, он под благовидным предлогом уводил несчастную малышку вукромное место, где издевался над ней. Фурыкин потом прятал тело.

– Но почему дети шли с незнакомцем? –поразилась Людмила. – Неужели они не боялись? И как негодяю удавалосьоставаться незамеченным? Ты же мне рассказывал, что некоторые девочки пропаливо время прогулки на школьном дворе, другие со спортивной площадки. Любоймужчина, общавшийся с детьми, должен был привлечь внимание учителей, тренеров,воспитателей!

Вадим посмотрел на жену.

– А кто сказал, что маньяк мужчина? Этодевочка десяти лет. Алена, дочь Фурыкина.

Людмила схватилась за сердце.

– Ребенок?

– Угу, – кивнул следователь.

– Дочь руководила отцом? – не успокаиваласьЛюдмила.

– Так он говорит, – подтвердил Вадим. – Никомув голову не приходило насторожиться, когда в школьном дворе или в песочницепоявлялась милая девочка с косичками. Среди толпы школьников, одетых в одинаковыекоричневые платья с черными фартуками, было трудно вычислить чужую, и средимножества детей, игравших в волейбол или лазавших по всяким спортивнымсооружениям, она не выделялась. Не смущала Алена ни сверстников, ни тех, ктопостарше. Взрослых детей она просила о помощи, рассказывала о своей бабушке,которая за углом сломала ногу, младшим обещала показать новорожденных котят.

– Фурыкин – чудовище! – закричала Людмила. –Он все врет!

Вадим снова потянулся к бутылке.

– Он утверждает, что говорит правду: Аленаучаствовала во всех преступлениях.

– Глупости! – безапелляционно заявила жена. –Он запугал девочку, заставляет ее взять вину на себя.

– Не знаю, – протянул муж, – у меня пока нетясности.

– Что ждет Алену? – насела Людмила на супруга.

– Ничего, – развел руками следователь. – Позакону ее обязаны отпустить. Но я должен понять, разобраться, а пока у меня вголове каша. С таким случаем я сталкиваюсь в первый раз.

– Надеюсь, что в последний, – прошепталаЛюдмила. – Есть вещи, которые настолько ужасны, что кровь стынет в жилах. Инеужели девочку оставят безнаказанной, если выяснится, что она соучастница?

– Ей только-только исполнилось десять лет, –напомнил Вадим. – Алене можно лишь пальцем погрозить! Кстати, если суд сочтет,что Фурыкин говорит правду, тогда он избежит расстрела. Сейчас подследственныйизлагает стройную историю: Алена родилась чудовищем, с раннего детства мучилаживотных, нападала на мать с ножом. А потом убила одну девочку и прибежала котцу с требованием: «Надо спрятать труп!» Несчастный отец, конечно, бросился наместо преступления. Будучи профессионалом, он знал, как скрыть улики, истарательно замел следы. Теперь Фурыкин кается: «Да, я помогал ей совершатьпреступления. Но она моя дочь! Единственная, любимая! Я пытался лечить девочку,но ничего не получилось. Я виноват лишь в том, что защищал своего ребенка!»

– И кто-то же насиловал детей! – справедливозаметила Людмила. – Каким образом десятилетка может справиться, скажем, свосьмиклассницей?

– Я тоже спросил об этом Фурыкина, – вздохнулВадим. – И знаешь, что тот мне ответил? «На данную тему я говорить не стану! Яздесь ни при чем. Думал, Алене надоест убивать и она остановится. Но есть вещи,которые обсуждать я не буду никогда».

– Если в его словах есть хоть доля правды,девочку необходимо запереть в психиатрической лечебнице. Навсегда! – запальчивовоскликнула Людмила.

– У закона в данном случае руки коротки, –вздохнул Филиппов.

– Ты обязан хоть что-нибудь сделать, – населана него жена.

– Подумаю, – пообещал тот. – Понимаешь, Аленаведь не родная дочь Фурыкина, он ее удочерил, женившись на Светлане. Так чтомне слабо верится, что любовь отчима к падчерице столь велика.

Дня через два после этого разговора, где-тооколо полудня, в квартиру Филипповых позвонила женщина. В те годы москвичи ещене боялись преступников, не обзавелись стальными дверями и не подозревали вкаждом незнакомце бандита.

– Ищете кого? – спросила жена следователя,отперев замок.

– Меня зовут Светлана, – представиласьнезваная гостья, – обратиться к вам мне посоветовала Евгения Леонидовна.

– Входите, – предложила Людмила Николаевна.