имели силу свершившегося факта, на что не преминули указать и остальные. Они ясно дали понять, что не допустят низвержения Симона и будут призывать его удерживать свои завоевания силой, если потребуется. У Раймунда VI были свои защитники. Архидиакон Лиона, человек, которого три года спустя отстранят за проявление благосклонности к еретикам,[25] встал на защиту Раймунда, а с ним, как ни странно, заодно выступил Арно-Амори, который в своем новом качестве архиепископа Нарбона стал видеть большую угрозу в силе Симона, чем в слабости Раймунда. Папа согласился с этими двумя. Он укорял врагов Раймунда за недостаток христианского милосердия, назвав их "проповедниками страданий и раздоров". Даже если Раймунд был виновен в ереси, чего впрочем не было, почему его наследник, молодой Раймунд, должен быть лишен власти? Когда начался крестовый поход, ему было всего двенадцать лет. Архиепископ Йоркский добавил от имени короля Иоанна, что даже если было бы правильно лишить юного Раймунда наследства его отца, то нельзя было бы лишать его Ажене, который принадлежал его матери. "Я больше ничего не могу сделать, — устало ответил Иннокентий, — епископы против меня". Поскольку Симон контролировал завоеванную территорию, заявил он Собору, никакая папская власть не может отнять ее у него: "Но пусть он хорошо охраняет ее, ибо если он потеряет ее, я не помогу ему вернуть ее".

Решение Собора было опубликовано 14 декабря 1215 года. Раймунд VI, из-за своей "неспособности управлять своими владениями в соответствии с верой", должен был потерять все, что захватили крестоносцы. Он должен был жить в изгнании, вне Лангедока, на приданое своей жены и пенсию в 400 марок в год. Те земли Раймунда, которые не были завоеваны крестоносцами, должны были перейти к молодому Раймунду, как только он достигнет совершеннолетия: на практике это означало только маркизат Прованс на восточной стороне Роны. Что касается графа Фуа, Иннокентий приказал двум комиссарам расследовать выдвинутые против него обвинения и представить отчет в течение трех месяцев и если он будет оправдан, то ему будет возвращен его замок в Фуа.

Уступка Иннокентия графу Фуа была лишь маленьким грозовым облачком на горизонте Симона, ведь Собор предоставил ему почти все, о чем он мог просить. Когда до него дошли новости из Рима, он отправился на север, чтобы принести Филиппу Августу оммаж за графство Тулузское. Король принял его в Пон-де-л'Арк с неожиданной теплотой. Мало кто вспоминал о его прежней холодности к Симону. По северным провинциям Симон проехал великолепным маршем от города к городу и везде его встречали праздничные процессии с песнопениями "Блажен приходящий во имя Господне". Восторженные толпы собирались вокруг, чтобы прикоснуться к подолу его одежды. На Юге же другой освободитель получал почести от своего народа. Юный Раймунд, сопровождаемый своим низложенным отцом, в апреле высадился в Марселе, где на набережной толпились его возбужденные сторонники. Жители Авиньона столпились у городских ворот, чтобы приветствовать его патриотическими речами и криками "Тулуза". Армия файдитов стекалась под его знамена в Оранже. Симон все еще принимал восторженные приветствия северян, когда гонец, посланный его братом Ги, принес ему тревожную весть о том, что молодой Раймунд осадил Бокер. Нижний город уже пал, а в цитадели гарнизон северян подумывал о прекращении сопротивления.

XII. 1216–1218: Переломный момент

Сын не будет наказан за грехи своего отца.

Иезекииль 18: 20

Мрачные руины замка Бокер и поныне стоят на краю утеса, который круто поднимается с западного берега реки Роны, являясь последней внушительной природной особенностью перед тем, как долина превратится в болото и топь. Река, которая сейчас протекает в узком канале на расстоянии около трехсот ярдов, в XIII веке покрывала основание скалы. Сеть тропинок, мостиков и лестниц вела вниз к урезу воды, где привилегированная корпорация ронских лодочников за непомерную плату перевозила пассажиров через реку в город-близнец Тараскон. Бокер был сердцем региона, который графы Тулузы всегда предпочитали своим более старым владениям на западе. Раймунд V учредил здесь свой знаменитый двор в 1174 году, когда, как говорят, золотые монеты были рассыпаны по земле на фоне сцен непревзойденной экстравагантности и показухи. Земля была бедной, иссушенной летней жарой и свирепыми ветрами долины Роны. Но жизнь дарила наслаждения, которые в других частях Франции были экзотической роскошью, роскошью, которой часто славится бедная земля: вино, мед, лимоны и оливки. Все самое необходимое для жизни привозилось по реке — удовольствие, которое могли позволить себе богатые торговые города. Мало какой другой город из владений Раймунда мог бы сравниться с пиром, которым Авиньон отпраздновал его возвращение из Италии: "богатый банкет, на котором подавали всевозможную рыбу под изысканными соусами и запивали красным и розовым вином, благоухающим гвоздикой, а жонглеры и музыканты, певцы и танцоры выступали для их удовольствия".

Города Роны вкушали удовольствия независимости, пока их господа сражались с крестоносцами на западе. Некоторые, как Марсель, превратились в настоящие республики, в которых главенствовали агрессивные народные ассоциации. Раймунд VI никогда не был особенно эффективным правителем в городах Роны. В его характере всегда было купить лояльность городских коммун привилегиями и иммунитетами, чтобы потом сосредоточиться на своих врагах среди баронства. У Симона были совсем другие планы. Как и большинство северян, он недолюбливал и подозревал автономные города и часто пытался управлять ими через епископов, этих непримиримых врагов общинного самоуправления. После двух лет правления Симона города Роны были готовы принять Раймунда VI с теплотой, которая, должно быть, застала того врасплох. Марсель, Авиньон и Тараскон почти за одну ночь смогли предоставить ему значительную армию, к которой в течение следующих двух месяцев присоединилась большая часть баронства Прованса.

Планировалось двойное вторжение в Лангедок. Молодой Раймунд должен был атаковать Симона в долине Роны, а его отец собрать новую армию в Испании и перейти Пиренеи, чтобы угрожать северянину с тыла. На организацию последней части плана потребовалось больше времени, чем предполагалось. Но молодой Раймунд сразу же приступил к выполнению поставленной задачи. В конце апреля он переправился через Рону в Авиньоне и осадил Бокер.

Несмотря на шумные приготовления последних двух месяцев, это стало неожиданным сюрпризом для гарнизона северян. Горожане были предупреждены. Они были готовы открыть ворота перед молодым Раймундом и собрались на улицах, чтобы отразить ожидаемую контратаку гарнизона. Но гарнизон еще только вооружался, когда провансальские рыцари уже врывались в ворота. Отбиваясь от града стрел и камней, крестоносцы пробивались через северные кварталы города, пока тяжелые потери не заставили их отступить. Хотя провансальцы контролировали город, крестоносцы все еще удерживали замок, расположенный непосредственно за стенами, и Редорт, большую треугольную башню,