уже. Ты понял? Не женись. Тогда у тебя все будет! И деньги, и здоровье, и ты сам себе господин!

– Э! – недовольно молвила Фарида и пригрозила кассетой с бархотками мужу. Вроде бы смехом, но брови при этом сдвинула так, что стало ясно: какие там шутки!

А еще говорят, что восточные женщины тихие и покладистые, слова мужу поперек не скажут. Вранье! Хотя, возможно, это на нее так столица подействовала со своими феминистическими закидонами. Как там говорил Джон Сильвер? «Поживешь среди дегтя – поневоле запачкаешься».

– Какая, а! – с гордостью сказал Хафиз. – Ничего не боится! Меня не боится!

Ну, это он уж точно шутки шутит. Все знают, что у кого у кого, а у этой парочки даже перебранок не бывает.

– Пойду, – сообщил им я. – У вас цветы, у меня дела.

– Сашка, приходи вечером к гаражам, – предложил Хафиз. – Я плов делать буду. Посидим, поедим, попоем. Весна. Ай, хорошо!

– Если вернусь – зайду, – согласился я. – Почему нет?

Плов у него и правда роскошный получается. Я пробовал, знаю.

И вообще у меня сегодня получается день восточной кухни. Плов пловом, но впереди меня ждет бесподобное лакомство. Два года, десяток с лишним стран и сотни разнокалиберных ресторанов не смогли стереть в моей памяти воспоминания о великолепной шаурме, которую готовит аджин Абрагим, держатель небольшого заведения общепита, находящегося на почти малолюдной улице имени Тимура Фрунзе. Мало того, еще и не всякий из немногочисленных прохожих в него сможет зайти, ибо Абрагим очень тщательно подходит к выбору посетителей. Кто-то сможет пройти условный фейсконтроль и сесть на пластиковый стул за пластиковый же стол, а кто-то пройдет мимо, даже не заметив того, что справа от него находится шаурмичная. Разве что запах учует, но и то решит, что он просочился в чье-то открытое окно.

Но мне в этой связи опасаться нечего, поскольку я давно получил право на посещение сей шаурмичной. И что особенно приятно, ее владелец меня не забыл.

– А, ведьмак! – рыкнул Абрагим, заставив подпрыгнуть на стуле молоденькую девушку, которой как раз принес чашку кофе и две пахлавы на картонной тарелочке. – Давно ты ко мне не заглядывал!

Что примечательно, слово «ведьмак» не слишком удивило посетительницу шаурмичной, не сказать, что не удивило вовсе. А с учетом того, что она после еще и уставилась на меня с любопытством, можно было смело сказать – из наших эта красотка. Ведьма небось.

Это заведение по сути своей некая «ничья земля», на которой никто никого не тронет, потому тут кого только не встретишь. И ведьмы, и оборотни, и вурдалаки – все приходят сюда поесть, попить, узнать новости. Но самое главное – здесь есть возможность обсудить дела даже тем обитателям Ночи, которые в данный момент пребывают друг с другом в конфронтации. Например, можно сделать первые шаги к окончанию военных действий, не опасаясь того, что предложение о встрече для разговора о мире это только ловушка.

– Здравствуй, Абрагим, – мы обнялись с аджином, который подошел ко мне. – Рад тебя видеть. Да! Я же тебе подарок привез из странствий!

– Мне? – гигант расплылся в улыбке. – Ай, приятно! Какой? Давай!

На этот раз мне врать и копаться в куче хлама, который приволок с собой Родька, не пришлось. Все было так, как я сказал. С год назад в Гросхойбахе, на ярмарке для своих, мне попалась на глаза джезва (у нас их называют «турками»), причем мне сразу стало ясно: вещь это сильно старинная, с историей. В народе такие называют «намоленными», вот только ни ко мне, ни к данному предмету данный термин не применишь. Но смысл – тот. Была джезва, как водится, сработана из кованой меди, борта ее украшали какие-то символы, сплетавшиеся то ли во фразы, то ли даже в полуабстрактные картинки, и не вызывало ни малейшего сомнения то, что кофе в ней сварили столько, что слона утопить можно.

Не знаю отчего, но я сразу для себя решил: куплю ее для Абрагима. Без всякого расчета решил, без дальних перспектив. Просто мне подумалось, что она порадует здоровяка-аджина, от которого лично я ничего, кроме добра, не видел. А если ко мне по-хорошему относиться, то и я буду соответствовать. Даже немаленькая цена, которую с меня запросила торговка, ничего не изменила. Заплатил. Деньги – это только деньги, их никогда нет в карманах в нужном количестве. А радость друга при виде подарка бесценна.

И да. Так и вышло.

– Уфффаааа! – выпучив глаза, выдохнул аджин, взяв в руки джезву, которую я достал из рюкзака. – Иииээх! Это мне?

– Тебе, конечно. – Мне было очень приятно, что я угадал с покупкой. – Кому еще? Вот увидел в одном дальнем краю эту вещичку, сразу про тебя вспомнил.

– Ее ковал большой мастер, – толстый палец аджина бережно прошелся по бортам джезвы. – Старый мастер. Человек, но из тех, кто знания получил от учеников учеников самого Нахи, который, возведя Луну в небеса, иногда разжигал свой горн и брал в руки молот.

– А теперь ты будешь пить кофе, сваренный в этой джезве, время от времени вспоминая меня, – я приобнял аджина за плечи. – И большей награды мне не надо. Ну, разве что твою шаурму, о которой я мечтал все это время, отведать бы. А лучше – парочку.

– Сейчас все будет, мой дорогой! – Абрагим никак не мог выпустить из рук подарок. – Иди садись, он тебя уже ждет.

«Он» – это Нифонтов, как всегда устроившийся в углу, причем так, чтобы спину прикрыть стеной. Причем каменной. Это место в зале смыкалось со зданием, к которому Абрагим некогда пристроил свою шаурмичную.

Должно быть, профессиональная привычка, «никогда не подставляйся» или что-то вроде этого. Просто, кроме нас с ним и неприкрыто пялящейся на меня симпатичной большеглазой ведьмы со светлыми волосами, сплетенными в тугую косу, в заведении никого не было.

– Здорово! – я подошел к оперативнику, который встал из-за стола и сделал пару шагов мне навстречу. – Сто лет, сто зим!

– Не говори, – произнес не меньшую банальность Нифонтов, после широко улыбнулся и протянул мне руку. – Но главное – все же встретились. От тебя же ни весточки, ни сообщения. Ничего. Право, в какой-то момент мы начали