— Как это?.. — удивился Рубин.

— Долгая история… расскажу при случае, — ответил я.

— А ты рассказывай пока… у тебя голос такой… слушать хочется… чтобы не спать…

— Ладно, — кивнул я.

После этого я начал говорить о своей жизни. Как так получилось, что начал в фитнесе работать. Про то, как с Ванькой одни остались. Про Сашку упомянул. Не говорил только про Свету и про то, каким образом я узнал о наступающей катастрофе. Опустил этот момент, сказав, что это не моя тайна. Рубин не возражал.

Одновременно с рассказом я управлял планёром. Всё вроде бы шло хорошо — но однажды, уже за Рязанью, когда я решил срезать путь и упустил из виду Оку, чуть было не потерялся. Но хорошо, что панике не поддался: просто немного неправильно оценил расстояние и скорость, подул встречный ветер и аппарат существенно замедлился.

Наконец, показалось Сасово. Снижаясь по спирали над городом, я вглядывался в карту на смартфоне, пытаясь так подгадать с местом приземления, чтобы оказаться как можно ближе к больнице.

Едва ли нас будет кто-то встречать, так что приходилось держать в уме такой вариант, что придётся тащить Рубина на себе. А я не сказать, чтобы очень уж хорошо себя чувствовал.

Нам повезло: больница стояла на окраине города, а в конце улицы начинался обширный пустырь, заросший травой. Оставалось только надеяться, что под ней не скрываются какие-нибудь серьёзные препятствия или обломки, иначе нам придётся худо.

— Рубин, мы на месте! — сказал я, выруливая на финишную прямую.

Напарник промолчал.

— Лёха? — повторил я. Однако оглядываться возможности не было: управление планёром требовало концентрации внимания. — Лёха, ты как⁈ — крикнул я.

Ответа снова не последовало.

Я стиснул зубы, готовясь к посадке.

Прозрачный аппарат долго не желал касаться земли. Вот-вот позади окажется оптимальная точка для рывка к больнице. С рычанием я толкнул рычаг от себя. Планёр плюхнулся в траву, нас затрясло.

Пробег был более коротким, чем я ожидал. Когда аппарат замер на месте, я негнущимися пальцами разблокировал замок фонаря и откинул его. Отстегнулся и поднялся, разминая дрожащие ноги.

Потом наклонился над Рубином, с замиранием сердца поднеся ладонь к его носу.

Он дышал. У меня будто гора с плеч упала, даже сил прибавилось. Я начал думать, как бы вытащить его сподручнее из кабины, отстёгивая ремни. А потом боковым зрением заметил движение на краю пустыря, где мы приземлились.

К нам бежали пятеро. Двое в военной форме, вроде бы вооружённые. Ещё двое что-то тащили с собой. Я не сразу сообразил, что это носилки. Пятой была девушка с оранжевой пластиковой сумкой.

Я вышел им навстречу. Один из военных, молодой парень с рыжими усами чуть притормозил, спросив на ходу:

— Вы Тор? Верно?

— Да… — немного растерянно ответил я.

— Больница вон там, крайнее здание, белое, двухэтажное. Видите? — спросил он.

— Вижу.

— Если можете идти — идите туда.

— У меня друг… — начал было я, но усатый меня перебил.

— Знаю, мы к нему.

Самостоятельно я к больнице, конечно, не пошёл. Сначала дождался, пока Рубина погрузят на носилки.

Девушка (видимо, доктор или медсестра) оглядела мою повязку, с цоканьем покачала головой, потом проверила у Рубина пульс и что-то вколола ему в грудь и потом ещё что-то в вену на руке.

После этого его понесли. Девушка шла рядом с ним.

Мне очень хотелось ей как специалисту начать задавать вопросы о состоянии Рубина, но я сдерживался. Чтобы не мешать и не путаться под ногами.

Парни, которые несли носилки, шли очень быстро, хотя и осторожно, стараясь, чтобы не было тряски. Я едва поспевал за ними.

Возле самой больницы я даже отстал метров на десять, так что, когда открыл дверь под надписью красными буквами «Приёмный покой», Рубина за ней уже не было.

За стойкой сидела ещё одна девушка в белом халате и что-то писала в журнале, сосредоточенно сдвинув брови от усердия.

— Здравствуйте, — сказал я, опираясь на стойку и пытаясь отдышаться.

— Ой! — испуганно воскликнула девушка. — А вы кто?

— Раненый… — ответил я, чувствуя себя донельзя глупо.

— Раненый… а-а-а, подождите, вас разве не в хирургию забрали, с вашим коллегой тяжёлым? — ответила она, выглядывая из-за стойки в коридор.

— Галя-я-я! — крикнула она.

В ответ на её голос дверь в конце коридора открылась, из неё показалась ещё одна женщина в белом халате, пожилая, с прядью седых волос, выбивающихся из-под белой медицинской шапочки на резинке.

— Чего орёшь? — спросила она.

— А чего второго раненого не забрали, а?

— Что? — пожилая женщина растерянно моргнула пару раз. Потом взглянула на меня. После этого направилась к нам, ускоряя шаг.

— Ох, а вы тоже прибыли, да? Только что? — спросила она у меня. — Как же так-то, я думала вас обоих в хирургию… вы ранены?

— Немного, — ответил я, демонстрируя окровавленную руку с повязкой.

К слову, пальцы на ней уже выглядели не очень хорошо. Я ослабил повязку, и через несколько секунд ощутил покалывание. Нормально, значит, срок не пропустил.

— Ох, как же так-то! — запричитала женщина. — Вас в хирургию, срочно!

Я улыбнулся в ответ и попытался кивнуть. И в этот момент пол вдруг начал неожиданно приближаться. Я едва успел выставить перед собой руки, чтобы не разбить об него лицо.

Глава 21

Я чувствовал себя свежим, отдохнувшим, полным сил. Такой эффект бывает от остаточных явлений премедикации, когда операция закончилась быстрее, чем вещества прекратили действие.

Передо мной на белом больничном стуле сидел шеф. Я же полулежал, откинувшись на подушки. Несколько раз я порывался сесть нормально — рана-то