— Леди Амелия и ее родители будут тут сегодня вечером, — продолжал дед, оглядывая комнату и кивая уже собравшимся дамам. Они с надеждой поглядывали в его сторону, но не на герцога, а на Финеаса. По позвоночнику пополз предостерегающий холодок.

Казалось, что каждая графская дочь и каждая незамужняя сестра явились сегодня сюда. Ухмылка деда только подтверждала это.

— Мне говорили, что Амелия очень неплохо поет. Хорошо, когда у жены есть талант, — тонко намекнул Каррингтон. — Сегодня вечером она будет выступать вместе со знаменитым сопрано Августы и скрипачом, которым она так восхищается. Собственно, тут немало талантливых и вполне достойных юных леди, собирающихся петь или играть на фортепиано.

— Я слышал, за леди Амелией ухаживает полковник лорд Холлистер, а еще лорд Генри Мортон и граф Силкокс, — отозвался Финеас.

Самодовольное выражение на лице Каррингтона слегка поблекло.

— Да, но могу прямо сказать, что твое предложение Уэлфорд предпочтет всем прочим. Амелия — девушка послушная и покорная, кстати, тоже превосходное качество для жены. Она выйдет за того, за кого велят, тебе достаточно произнести одно слово.

И это слово «нет». Финеас не собирался жениться ни на Амелии, ни на какой другой дебютантке из тех, кого Каррингтон пригласил специально ради него. Более того, он вообще решил никогда не жениться.

После выбившего его из колеи визита Марианны Финеас провел все утро, мечтая убить Гилберта Филдинга — и любого другого мужчину, который осмелится занять его место рядом с Изабель.

К полудню осознание того, что он не может думать ни о чем, кроме Изабель, окончательно испортило ему настроение, он сделался раздражительным и беспокойным.

Финеас выплескивал свое раздражение на всех окружающих. Больше всех досталось Барриджу, одевавшему его к музыкальному вечеру Августы. Финеас отказался от первых четырех галстуков, предложенных ему лакеем, хотя с ними все было в порядке.

Когда Барридж завязывал искусный узел на пятом галстуке, Финеас принял решение. Он предложит Изабель Мейтленд стать его любовницей.

Финеас тотчас же почувствовал себя лучше, но все же перебрал три жилета, прежде чем остановился на одном. Пока Барридж с поразительным терпением показывал один жилет за другим, Финеас понял, что нервничает и тревожится, не зная, что она ответит.

Когда Изабель согласится, он найдет уединенное местечко и позволит ей разорвать этот чертов жилет на мелкие клочки. А утром арендует тайный дом для их любовных свиданий.

Когда лакей помогал ему надеть черный вечерний сюртук, Финеас сообразил, что она вполне может отказать. Разумеется, только сначала, и это будет всего лишь символическое сопротивление, чтобы успокоить ее чувство приличия, он умеет быть очень убедительным. И все-таки, решил Финеас, лучше обезопасить себя. Как только он договорится насчет дома, сразу зайдет к лучшему ювелиру Мейфэра и купит ей какую-нибудь соблазнительную блестящую штучку.

Барридж вынес его вечерние ботинки и стал наводить на них последний лоск. Хм, а ведь Финеас никогда не видел, чтобы Изабель носила бриллианты. И представления не имеет, как она будет в них выглядеть.

Вдове подходят жемчуга, но для такой страстной женщины, как Изабель, они слишком скучны.

Но бриллианты будут означать лишь его нетерпение.

Изумруды чересчур броски. Это такие камни, которыми станет щеголять на людях любовница, для которой мужчина всего лишь второстепенный аксессуар.

И ни один драгоценный камень не будет сиять так, как глаза Изабель. Финеас видел, как они покрывались поволокой от страсти, сверкали яростью, светились любовью, когда Изабель улыбалась сыну.

Барридж откашлялся и выжидающе протянул ему ботинки. Финеас надел их, взял пальто, перчатки и шляпу. Позаботившись о доме и драгоценностях, он навестит модистку, которая шьет пикантные штучки из шелка и кружев для самых соблазнительных куртизанок Лондона. Он закажет дюжину. Нет, две дюжины. Такие изящные вещицы легко рвутся в порыве страсти. Финеас кивнул Барриджу, водрузил шляпу на голову и посмотрелся в зеркало. Не забыть впредь заказывать дополнительные пуговицы для всех своих бриджей.

Усевшись в карету, Финеас нахмурился. Его расследование делишек Чарлза Мейтленда может стать помехой. Изабель вряд ли понравится, когда (и если) они арестуют Чарлза. Впрочем, к тому времени их взаимный интерес может остыть.

Но что, если Изабель тоже впутана в незаконные делишки Чарлза? Тогда он скомпрометирует себя, возможно даже, окажется замазанным предательскими интригами Мейтлендов. Черт, может, он уже в них впутался, если Изабель заметила, что той ночью он пустился за Чарлзом в погоню. Если она предупредила деверя, игра проиграна, а виноват будет только он.

Финеас откинулся на сиденье. Черт побери, пока он ничего не может сделать! Остается только ждать и надеяться, что еще не разрушил все.

— Смотри, вон дочь графа Клифтона, — сказал Каррингтон, возвращая его к реальности. — Она не так богата, как леди Амелия, но из нее получится великолепная маркиза. О, и леди Уитон со своей племянницей тоже здесь. Веди себя с ней прилично, у них превосходная родословная.

Интересно, подумал Финеас, неужели каждая леди прошла обязательное освидетельствование на предмет здоровья, прежде чем Каррингтон позволил включить ее в список гостей?

— Ну? Где ты сядешь, Блэквуд? Есть свободное место рядом с очень состоятельной мисс Каролиной Петри.

Финеас подавил усмешку — место только что занял лорд Генри Мортон, и Каролина улыбнулась ему своей лошадиной улыбкой, стремясь ослепить его еще до того, как его задница коснется стула.

Вдруг в комнату вошла Изабель, и Финеас больше не видел ничего и никого, кроме нее. Она выделялась, как черная роза в букете полевых цветов. Он ждал, что Изабель посмотрит на него, но на нее тут же напала Марианна и повела в сторону Гилберта Филдинга.

Финеаса захлестнуло ревностью — Марианна представила их друг другу, и Гилберт улыбнулся Изабель, глядя на нее с вежливым интересом.

Финеас мысленно поклялся, что если только Филдинг прикоснется хотя бы к руке Изабель, он вызовет его на дуэль и застрелит, но понял это, только обнаружив в руке уже снятую перчатку. Финеас быстро надел ее обратно на руку и прицепил на лицо вежливую улыбку.

Каррингтон начинал сердиться. Все подходящие молодые леди рассаживались рядом с другими молодыми людьми.

— Ты слишком долго ждал, Блэквуд. Амелия уже сидит рядом с лордом Коллингвудом, — проворчал он.

— Попросим его пересесть? — предложил Блэквуд. Каррингтон побагровел.

— У тебя еще будет возможность поговорить с Амелией во время ужина. Я ожидаю, что ты представишься и ей, и всем прочим юным леди, о которых я упомянул. И выбери одну. Увидимся утром за завтраком, ровно в девять, и ты назовешь мне имя выбранной тобой невесты. Это понятно?

— Безусловно, ваша светлость, — ответил Финеас и перевел взгляд на Изабель. Гилберт как раз наклонился к ней, прислушиваясь к ее словам. Финеас с удовольствием представил себе, как хрустнет под его кулаком челюсть Гилберта.