И чтобы это был не кто-то. А он. Никого другого с сухарикамия не вынесу.

И чтобы Артем отрабатывал на нем новые приемы карате.

Чтобы ко мне вернулась моя жизнь.

Эти каникулы слишком затянулись. И я очень соскучилась поАртему. Почему Рома отправил его за границу?

Рома не перезванивал.

Я выехала на освещенную трассу Ленинградского шоссе.

Свернула на 16-м километре. Долго плутала проселочнымидорогами, сверяясь с планом, который нарисовала на титульном листе «Гологозавтрака» Берроуза. Мадам диктовала мне по телефону, а я рисовала все этиповороты с ее слов.

Как в анекдоте про гинеколога.

Я искала экспериментально-строительный поселок «Эдем».Интересно, с чем они экспериментируют? Надеюсь, не со строительнымиматериалами? Может быть, с ценами?

В поселке под названием «Эдем» скрылся Сайд.

Было уже совсем темно.

Мадам ждала меня около широкого проема в кирпичномнеоштукатуренном заборе. Но недостаточно широкого для того, чтобы проехала моямашина. Я вышла.

«Эдем» располагался примерно на пятнадцати гектарах земли. Ина Эдем совсем похож не был.

Огромные костры освещали одинаковые двух-трехэтажныекоттеджи. Некрашеные и без окон, в красном свете костров они были похожи настрашную коллекцию черепов с пустыми глазницами.

Всюду сновали рабочие, в основном таджики.

Их были сотни.

Женщины готовили на кострах еду.

Дети играли с таким азартом, словно это была не полночь настройке, а утренник в образцовом детском саду.

Я оставила машину около забора.

— Им к этому проходу проституток привозят, —пояснила Эрудит, — на автобусе.

— Проституток? — удивилась я.

Вспомнились проститутки из фильмов. В ботфортах и короткихшубках. Они ругаются матом и смеются с вульгарным шиком. Но я никак не моглапредставить их себе в данной интерпретации Эдема.

— Ну, с Ленинградки. Они берут одну на круг, человек надесять. У них же денег нет.

Эрудит уверенно пробиралась мимо людей, домов, костров икирпичей. Таджики молча косились на нас и не уступали дорогу.

Найти Сайда в этом муравейнике было невозможно.

Я заглядывала в пустые окна домов, словно надеясь увидетьтам юношу своего свекра. Или какие-то его следы. Я всматривалась в лицарабочих, и в каждом мне мерещился похититель.

Я была бы не против найти здесь и свою машину.

Я уехала домой, а мои девушки остались в «Эдеме».

* * *

Мне снился страшный сон. Как будто Рома разводит костер, ноу него никак не получается.

Он злился и подкидывал в слабенькое пламя все новые и новыедрова. А вокруг сновали таджики.

Я стояла в стороне и смеялась с вульгарным шиком. Над Ромой,над таджиками, над всеми. Это длилось целую ночь.

Я проснулась с головной болью.

Захотелось пересказать сон Роме. Я представила себе, как онсмеется надо мной. Или философски замечает, что такой сон может быть, например,к деньгам.

У Ромы отключен телефон. Я отправила еще одно SMS:

«Прошу тебя, перезвони мне. Я не буду кричать, не будускандалить. Я просто хочу все тебе объяснить»

Свекру дали три дня, чтобы он собрал миллион долларов. Ещеничего. Вероятно, им и в голову не могло прийти, сколько миллионов мог бысобрать мои свекор за три дня. К счастью.

Они сказали, что перезвонят и скажут, куда привезти деньги.

Я не могла заставить себя встать с кровати.

Я вела бесконечный монолог с Ромой. Я мысленно все емуобъясняла и рассказывала. Я вспоминала все наши ссоры и заново оправдываласьперед ним. И обвиняла его. Я вытирала слезы, и жалость к себе сменялась обидой.Бессилием. Меня бросил муж, и я уже ничего не могу поделать с этим.

Я звонила Рембо. Телефон отключен. Я была рада этому. Черезнесколько минут звонила снова. Я боялась, что он ответит. Но все равно звонила.

Я постаралась взять себя в руки. Не плакать.

Я облизала губы. Они были солеными. Хорошо к пиву.

Плакать не буду.

Буду.

Меня бросил муж.

Подлец! У-у-у!…

Интересно, а как плачут глухонемые? Не слыша собственныхзавываний? Наверное, от тишины в этот момент у них лопаются барабанныеперепонки.

Позвонил Стас.

— Что у тебя с голосом? — тревожно спросил он.

Я всхлипнула.

— Не молчи, пожалуйста. Что случилось?

Я с удовольствием разрыдалась.

Зачем мне Рома, если у меня есть Стас? Такой молодой, такойзаботливый. Такой красивый.

Я могу родить ему ребенка. Сына. И у него будут такие же,слегка припухшие, губы. Нет, пусть лучше будет девочка. Девочку можно наряжать,и ей не обязательно быть умной. Достаточно хорошо готовить. Я готовлюотвратительно. Зато меня жалко.

— Просто ты так долго не звонил. И я подумала, что тыменя бросил…

— Девочка моя… Что мне делать? Хочешь, я приеду?

Мне давно никто не говорил «девочка моя».

Когда мне было девятнадцать и у меня был мой первыйсерьезный роман, я объясняла своему семнадцатилетнему возлюбленному: «Я — твояженщина». Он смаковал слово «женщина», и мы оба казались себе невероятновзрослыми.

— Скажи еще раз «девочка моя»! — попросила я.

— Девочка моя… Самая лучшая!

Может, встретиться со Стасом? Невозможно сидеть дома. А еслипозвонит Рома, то даже лучше. Пусть поревнует. Все мужчины — собственники.

Он предложил пойти пообедать. На «Веранду». Но я не виделаникакого смысла сидеть со Стасом в ресторане. Пить я не собиралась. Мало ли,вдруг какие новости у свекра… Надо быть в нормальном состоянии.

Я сказала Стасу, что приеду к нему. Он обрадовался. Онрасценил это как проявление моих чувств. Все мужчины — самоуверенные идиоты.

Рома не звонил.

Стас был очень мил. Он исполнял любое мое желание,заглядывал мне в глаза и говорил приятные слова.

Рома не звонил.

Мы всерьез обсуждали предстоящую семейную жизнь. Стас считал,что через год мы начнем ссориться. Я смеялась. Он наивно надеялся, что емупозволено будет со мной ссориться. Он надеялся, что через год я вспомню, какего зовут.

— Стас, ты меня любишь? — Я преданно заглянула емув глаза.