Вот только не зря ли идет Василий? Вряд ли людокрады обосновались в вотчине древнего и влиятельного боярского рода. Хотя вполне могли туда зайти, продать свой товар — люди нужны везде, особенно — по дальним селищам. Могли, могли зайти… А могли и пройти стороной — запросто. Тут в Заонежье не один путь — множество.

Путники шли уже долго, по мишиным прикидкам, часа четыре, а то и пять, лесная тропинка вскоре вывела на достаточно широкую дорогу — зимник, — которую, судя по следам волокуш, использовали и летом, в тех местах, где это было возможным.

На возвышенностях, на вершинах холмов, по лугам и редколесью шагалось легко и даже, можно сказать, радостно — солнышко светило ярко, но уже не жарко, не было ни комаров, ни слепней, ни мошки, воздух был чист, свеж и прозрачен — чего ж еще-то для доброго пути надобно?

Миша даже насвистывал что-то, вернее, пытался — насквозь фальшиво, но — если прислушаться — можно было бы угадать какой-то знакомый мотив…

Группа крови на рукаве,

Мой порядковый номер на рукаве…

Угадали бы… если б тут было, кому угадывать.

Ай, славно стало кругом, славно! Холмы кругом, пожни, а вот, за осинами, блеснула синяя гладь озера. Свернув, там и остановились на отдых.

Пожелай мне удачи в бою,

Пожелай мне… —

напевал Миша, сноровисто ломая для костра притащенные из лесу сухие ветки.

Сноровисто чиркнув огнивом, Василий высек искры, подпалив сухой трут, от которого загорелись мелко налущенные в щепу сучья.

— Хорошее огниво, — одобрительно прищурился Авдей. — Свейское?

— Урманское.

Михаил усмехнулся — тоже ничего себе фирма.

А Мокша тем временем уже успел наловить рыбы — штук пять окуней, вполне даже увесистых, на ушицу хватило. Поели, похлебали горячего варева, потом заварили чай из брусничных листьев.

Эх, хорошо!

Насытившись, Михаил привалился спиной к теплой коре сосны и закрыл глаза. Показалось вдруг на миг, вот, сейчас поднимешь веки — и тут же увидишь у костра рыбаков… в камуфляже, с фирменными удочками, с рациями, фонариками, палатками… Ну и, конечно, с водкой. Да, водочки-то, уж конечно, под ушицу было бы ничего себе тяпнуть — радостно. Не ради пьянства — исключительно для бодрости, так, по чуть-чуть, по пять капель. Да-а… где пять капель, там и «Пять озер» — хорошая, славная марка. А ведь и выпил бы сейчас, намахнул бы грамм пятьдесят — налил бы кто…

Не налили. Не изобрели еще водки. Авдей только протянул плетенную из лыка флягу с хмельным яблочным квасом. Миша едва глотнул, как свело скулы — ох, и кислятина же! Однако ничего, бодряще. Сойдет, за неимением водки.

Отдохнув, зашагали дальше, и уж теперь шли без остановок, до самых сумерек. Остановились на полянке, возле узенького ручья с темной болотной водою. Костер на этот раз не разводили — решили обойтись и так, хоть и холодновато было, градусов десять. Опасались, как бы раньше времени не увидели, костер-то он в темном лесу издалека заметен. И не так само пламя, как его отблески на деревьях. Ни к чему было сейчас привлекать внимание, совсем ни к чему.

Замерзли, конечно, хоть и укрылись лапником да прихваченной в путь волчьей шкурой. Помогло это мало, лишь до середины ночи, опять же — была бы водка, согрелись бы, а так… Что и говорить. Миша едва дождался утра и, как только чуть рассвело, выскочил из наспех сложенного шалаша, чувствуя, как зуб не попадает на зуб. Побегал, помахал руками, согрелся. А уж потом умылся студеной водой из ручья — как раз к тому времени поднялись остальные.

— Василий, как бок? — Миша уселся под дерево, переобуться.

— Да ничего бок, — улыбнулся лоцман. — Уже и не болит почти. Так, саднит — заживает.

— Ну и славно. Кажется, денек-то сегодня опять солнечный будет!

— Да уж, слава Господу, вёдро! — весело кивнул Авдей. — Вы подумайте только, как бы по дождищу-то шли?! Не прошли бы, в трясине увязли или в грязине какой.

А все равно, поначалу холодновато было идти — туманец, росища. Лишь где-то примерно к полудню распогодилось, стало тепло, и в синем небе вновь засверкало солнце. Здесь, к северу, золотых и багряных деревьев становилось все больше и больше — зима приходила с Онеги, с Терского берега, с Белого ледовитого моря. И ни души, ни одного человека — даже самого завалященького — по пути не встретилось! Один лес, лес, лес, изредка прерываемый полянами и — вдоль озер и рек — лугами. Впрочем, попадались и мостки, и охотничьи хижины, а значит, места кругом были вполне обитаемы. Этакий-то богатый край — а как же!

Зато зверья кругом было полно: зайцы, куницы, белки… пару раз опять пробежала лиса, а в одном месте вдруг резко пахнуло гнилью — видать, забил какую-то животину медведь. Завалил сучьями — пущай себе гниет — теперь приходит, как в ресторан, и ест — деликатес, ититна мать!

— И долго нам еще…

Миша только начал фразу… и тут же замолк. Тропинка вышла из леса на большую поляну, даже можно сказать — пустошь, бывшую гарь, ныне поросшую иван-чаем и вереском. На пустоши, чуть с краю, у леса, росла большая корявая сосна, могучие ветви которой украшали многочисленные разноцветные ленточки и бусы.

— Ну, вот она, соснища, — прошептал Авдей. — Про нее и говорено. Знак! Весяне-то, язычники, эвон — сколько всего навешали. Сосна эта у них заместо Бога.

— Скорей уж, заместо какого-нибудь святого, — с усмешкой заметил Миша. — Эй, Василий, ты куда? Нам ведь направо, по-моему…

И действительно, справа от сосны виднелась узенькая повертка — тропинка, усыпанная еловой хвоей. Однако лоцман не пошел к ней, остановился у сосны, наклонился, встал на колени, будто что-то искал…

— Тоже язычник? — Авдей и Мокша с удивлением оглянулись на Михаила.

Тот пожал плечами:

— Да вроде бы нет. Ты что там увидал, Вася?!

Молча повернувшись, Василий протянул руку… На ладони его лежал… осколок синего стеклянного браслетика.

— Под самой сосной нашел, — негромко пояснил он. — У корней.

Минут через двадцать или что-то около на пути обнаружилась лужа, похоже, та самая, о которой и говорили знакомые Авдею и Мокше весяне. Не такая уж и широкая — метра полтора-два — однако не обойдешь — и слева, и справа — болото. В длину лужа была метров двадцать, а в глубину — бог весть, но, судя по следам по краям — вполне проходима.

— Пошли! — Михаил решительно поднял валявшуюся у кустов палку — слегу. Сделав пару шагов, подумал, остановился и, сняв сапоги, закатал порты повыше.

Водица оказалась теплой — видать, успела уже нагреться от солнышка. Вот уже по колено, вот — чуть повыше… Ага… снова по колено… А вот и конец. Суша.

Выбравшись, Миша оглянулся на своих спутников — шли, никуда не делись. И шли именно там, где нужно — и сосну миновали, и приметную лужу.