течение следующих семи дней. И платой за это были тысяча сто душ местных жителей. Вроде бы мелочь, учитывая то, что для вампиров они могли считаться чем-то вроде скота.

В этом прекрасном договоре была лишь одна ложка дегтя. Он заключался с демонами. А на форуме абсолютно все игроки сходились во мнении о том, что исчадия Инферно при любом контракте стараются исполнить его точно по форме, но испохабить по смыслу. Ввернуть какую-нибудь пакость, из-за которой вроде бы выгодное соглашение окажется проигрышным. Просто ради того, чтобы игрок обратился к ним вновь, желая спастись из той фекальной ямы, в которую попал силами тех самых демонов. Октавиан знал это, однако просто не имел выбора. Все, что ему оставалось, так это прописать условия договора насколько возможно точно, лишая демонов возможностей. А еще надеяться, что этого будет достаточно. Хорошо хоть, за свою душу Октавиан мог не беспокоиться. Согласно механике «Земель» у вампиров она попросту отсутствовала.

— Я согласен с условиями, — произнес он, приложив указательный палец к листу. Бумага на миг засветилась, дабы обратиться прахом. Это было стандартным поведением договоров с Инферно и еще одной хитростью демонов, ведь с одной стороны он теперь был нерушим, а с другой те игроки, что не запомнили в точности или не записали его условия, могли попасть впросак. По счастью, Октавиан заранее сделал скриншот.

— Что же, мой золотой, может перейдем к оплате? — вопросил толстяке, всем видом выражая нетерпение.

— С радостью, — ответил вампир, отдавая ментальный приказ подчиненным. Он хотел покончить с этим как можно быстрее.

Вскоре двое покинули Сердце замка и спустились вниз, на первый этаж. Который претерпел значительные изменения в сравнении с тем, каким был на момент создания. Его внутренние перегородки оказались снесены, ранее гладкий пол прочертили многочисленные канавки. Свободным от них был только центр помещения, куда тут же встал стяжатель. И долго ему пребывать без дела не пришлось.

Вскоре в донжон вошли десятки существ. Люди, гноллы, сатиры, гьюки. Все они вели себя необычайно смирно, двигаясь, словно марионетки. Такое поведение объяснялось гипнозом, который наложил один из наиболее старых и опытных вампиров. Благодаря ему никто и не думал сопротивляться, жертвы безропотно опустились на пол в указанных местах.

— Замечательно, замечательно. Начнем же, мои нефритовые! — произнес стяжатель, увидев, что вся первая партия оказалась приготовлена к ритуалу.

Демон потянулся к одному из своих мешком на поясе, развязал горловину, и тут же из него выметнулась горсть золотых монет. По одной они, ведомые волей стяжателя, опустились на тела жертв.

— Готово, вы можете приступать! — радостно воскликнул демон.

Стоило прозвучать словам, как вампиры ударили магией. Десятки кровавых лезвий впились в плоть. Ощутившие боль жертвы сбросили гипноз, но было уже поздно. Нанесенные им раны являлись смертельными. Несколько секунд агонии, обильно пролитая кровь и комната вновь погрузилась в тишину. Внимательный взгляд мог бы отметить, как монеты сменили цвет на красный, после чего устремились обратно в мешок. Кровь, дополнительно направленная магией, потекла в специально подготовленные сосуды. Ничего не должно было пропасть и даже телам суждено стать кормом для вурдалаков.

— Чудесно, чудесно, плата в семьдесят две души получена! — довольно вскликнул стяжатель. — Продолжим?

И они продолжили. Партия за партией, сотни существ. Взрослые мужчины, старики, женщины, подростки, дети… Кажущийся нескончаемым поток. Октавиан боролся с тошнотой, желанием отвернуться и не видеть. Но все же заставлял себя смотреть. Требовалось убедиться, что демон не выкинет трюк, а еще бессмысленно было уходить, ведь все происходящее являлось его и только его виной. Он это устроил и нес полную ответственность.

— Вот и замечательно, плата внесена, — кажется, вечность спустя изрек стяжатель. — Благодарю, за столь быстрое исполнение своей части договора. Но я чувствую, что рядом находится еще семьдесят две души. Сильные, крепкие, если желаете, мы можем договориться и на счет них.

— Нет, они пойдут в поход вместе со мной, — твердо ответил Октавиан.

— Как хотите, драгоценные мои, — с хитрой усмешкой ответил стяжатель. — Тогда Легион Корысти также готов исполнить свою часть сделки. Ровно через час врата в Инферно откроются в этом зале. В крепость прибудет гарнизон демонов, а вы сможете покинуть эти негостеприимные земли.

— Хорошо, мы соберем вещи.

Октавиан чувствовал подвох. Что-то в улыбке демона говорило об этом. Но отступать было уже поздно. Вампир сжег мосты и мог лишь надеяться, что эти реки крови наконец позволят ему заполучить новый дом.

…

Десять дней спустя.

Светлый, чистый песок, бескрайние синие воды, ласковый ветерок, мерно покачивающий тропического вида деревья. Овеществленный рай.

— Что ты сказал? Остров? Остров⁈

— Безлюдный маленький остров, мой господин, — поправил своего лидера вампир.

— Проклятые демоны! — воскликнул Октавиан, понимая, что его проблемы только набирают оборот.

…

Утро сорок девятого дня от падения Завесы. Замок Звезда Давида.

Как спят люди, у которых не совсем чистая совесть? Если судить по мне, то прекрасно. После захвата Звезды Давида, я с легким сердцем снес крепость до основания, после чего запустил строительство нового донжона. Ну а под вечер, когда возможные наблюдатели уже не могли заметить крупные черные объекты в воздухе, я встретил и оставшихся товарищей. Воссоединение было радостным, а если говорить о «разговоре» с Маррой, то еще и очень приятном. После такого заснул я вовсе сном младенца. Ни разрушенные крепости, ни сожженные дома меня не побеспокоили. Вот такой вот черствой скотиной я стал, хотя прежде трясся от одного лишь убийства еретика-подростка. Хотя настроение утром все же оказалось сумрачным и все чаще в голову закрадывались мысли о том, чтобы неким образом закончить эту войну. Слишком уж я устал от конфликта длинной в пару месяцев. Тем более вид опустевшей земли, во многом моими же стараниями, мог пронять и самую черствую душу. Вот только для заключения мира требовалось сперва победить или хотя бы поставить врагов в такие условия, чтобы они согласились на перемирие.

Как один единственный игрок мог