Из шестнадцати кроватей семь пустуют, занавески задернуты только перед девятью. Но наездник Энди знает, где лежит Бренда Вобурн, потому что и это он узнал от Кейлин Амхерст, когда, прикоснувшись, считывал с нее информацию.

Он не хочет очень уж часто использовать пистолет, лучше вообще его не использовать, потому что выстрелы могут насторожить тех, кто сейчас в гостевой комнате. С кем он намерен заняться после Бренды Вобурн. Нельзя раньше времени вспугнуть эту восхитительную девушку, чтобы потом не вынюхивать ее по всей больнице, как кобель вынюхивает сучку, у которой течка.

Когда Амхерст возвращается к мониторному посту, две другие медсестры поднимают головы, на лицах написано недоумение. Одна хмурится, гадая, что делает здесь Энди, но, несомненно, предполагает, что он не прошел бы мимо ангела смерти, если бы не имел на это законного права.

У микропалаты Бренды Вобурн он сдвигает занавеску, потом задергивает за собой. Бодрствующая, в здравом уме, она поворачивает к нему голову, но не тревожится, потому что он, в конце концов, полицейский, давший присягу оборонять и защищать.

Он наклоняется над ограждающим поручнем и говорит:

— У меня для тебя прекрасные новости, Бренда. Я собираюсь высосать сладенький язычок Давинии прямо из ее рта.

Энди — мужчина крупный, мускулистый, со здоровенными кулачищами. Когда женщина пытается приподняться с подушек, он со всей силой бьет ее в шею — один, два, три, четыре удара, — разрывая кадык, дыхательные пути, артерии.

* * *

Медсестра с десятого этажа вышла на восьмом, в кабину санитар вкатил тележку, на которой несколько белых коробок. Испаноамериканец, тридцати с небольшим лет, со здоровенными квадратными зубами. Джону показалось, что он с ним знаком.

Санитар нажал кнопку шестого этажа.

— Помните меня, детектив Кальвино?

— Помню, только не знаю, откуда.

— Мой брат Эрнесто Хуарес. Вы сняли с него обвинение в убийстве его подружки, Сериты.

— Да, конечно, ты Энрике, Рикки. — Санитар улыбнулся и кивнул. — Как дела у Эрнесто?

— Он в порядке, все хорошо. Прошло четыре года, но он все еще скорбит, знаете ли, для него это было так тяжело. Половина семьи думала, что он это сделал, знаете ли, и он до конца не оправился от того, что они потеряли в него веру.

На шестом этаже Энрике нажимает пальцем на кнопку, которая не дает дверям закрыться, чтобы рассказать Джону, что Эрнесто сейчас работает и какие у него надежды.

Расследуя убийство, детектив обычно узнает преступника, как только тот выходит на сцену, а потом дело техники — найти допущенные им ошибки, чтобы ему воздали по заслугам. Не так-то часто удается снять обвинение с невинного человека, который выглядел виновным, с какой стороны ни посмотри. И если ты это сделал, вспоминать об этом приятно.

* * *

С раздавленной шеей Бренда не может дышать, сердце ускоряет бег, кровяное давление резко повышается. Мониторы бьют тревогу.

Энди отворачивается от кровати и, когда протягивает руку к занавеске, медсестра — не ангел смерти — отдергивает ее. Металлические кольца постукивают по направляющей.

— Что вы делаете? — спрашивает она.

Он бьет ее в лицо, она падает, и он переступает через нее. Всадник в восторге, гонит скакуна к двери в коридор, к призу, который совсем рядом.

Кейлин Амхерст прижимается к мониторному посту, бледная, как и все ее пациенты после того, как она отправляла их в мир иной. Третья медсестра на телефоне, и Энди слышит ее выкрик: «Охрана!», но ему без разницы. Исход неизбежен.

В коридоре он вытаскивает пистолет. Никто в гостевой комнате ничего не услышал. Никто не вышел, чтобы посмотреть, что не так в палате интенсивной терапии.

Они все на прежних местах. Войдя в комнату, он дважды стреляет в спящего мальчика, в упор, и ребенок умирает во сне. Тетя Лу поднимается со стула, будто может его остановить. Первый удар рукоятки пистолета бросает ее на колени, второй вырубает.

Он между девушкой и дверью. Она не может проскочить мимо него, но настроена воинственно, испуганная, уступающая противнику в физической силе, но готовая сопротивляться до последнего. Нет у нее другого оружия, кроме зубов и ногтей, и она будет кусаться и царапаться. Хотя наезднику наплевать на то, что случится с его скакуном, времени на долгую борьбу нет. Наездник не хочет стрелять в нее, потому что еще есть шанс попользоваться ею, а это важный момент, если он решил сделать все правильно.

Поэтому Энди Тейн вытаскивает из одного из подсумков на ремне четырехдюймовый баллончик с «Мейсом» и с расстояния в восемь футов дважды нажимает на клапан. Первая струя захватывает наружный уголок ее правого глаза и смещается влево. Вторая — нос и, когда она вскрикивает от удивления, попадает в рот.

Девушка мгновенно теряет ориентацию, практически слепнет, перед глазами яркие круги, она чихает, кашляет, чувствует, что задыхается. Энди опрыскивали «Мейсом», это элемент подготовки полицейского, так что он знает, каково ей сейчас. И он знает, что она совершенно беспомощна.

Убрав пистолет и аэрозольный баллончик, он хватает ее сзади, прижимает спиной к себе, левой рукой охватывает шею. Не душит, потому что не помогает правой рукой. Но держит крепко, и она полностью в его власти.

Аэрозоль щиплет нос, но действенный результат обеспечивает только прямой контакт. У него нет проблем ни с дыханием, ни со зрением.

Правой рукой он берется за ремень ее джинсов на пояснице. Упираясь под подбородок левой рукой, отрывает девушку от пола. Она пытается пнуть его ногой и хватает за левую руку, но он на мгновение крепче сжимает Давинии шею, повергая в панику, потому что ей и так трудно дышать, и она сдается.

Прижимая девушку к себе, оторвав от пола, Энди выносит ее из гостевой комнаты в коридор. В семнадцать лет она хрупкая и весит не больше ста фунтов. Он может нести ее пару городских кварталов, если возникнет такая необходимость.

В коридоре дверь в отделение интенсивной терапии закрыта. Но справа, может в пятидесяти футах, группа людей в белых халатах — три медсестры, два санитара — осторожно направляется к гостевой комнате, реагируя на выстрелы и крики девушки. Увидев его, они останавливаются.

Чтобы запутать их еще больше, он кричит: «Полиция! Все назад!»

Взглянув на девушку вблизи, они не поверят, что она может для кого-то представлять угрозу, и потому Энди Тейн не собирается пробиваться через них к нише с лифтами. В любом случае есть более быстрый путь к тому месту, где хочет видеть ее наездник. Рядом с дверью в отделение интенсивной терапии другая дверь — на пожарную лестницу. Он выносит девушку на площадку десятого этажа.

Если пойдет вниз, не успеет добраться до своего автомобиля и уехать, прежде чем его остановят. Если у него и есть шанс сделать с ней то, что он хочет, так только наверху.