К сожалению, мистер Льюис вскоре умер, поэтому от первоначальной сделки пришлось отказаться. Но графиня подписала новое соглашение с двумя его сыновьями, и работы начались. Семья Льюис взяла землю в аренду на столетний срок. Именно таким образом в Бате чаще всего появлялась новая недвижимость. Владелец земли подписывал контракт со строительной фирмой, она добывала финансирование и возводила дома; ей предоставлялся льготный период, в течение которого она освобождалась от арендной платы за землю.

Строительство дома номер 4 по Сидни-плейс обошлось в 700 фунтов. Льюисам пришлось выполнить многочисленные условия, оговоренные графиней в контракте: например, установить у фасадов фонари. Она, в свою очередь, обязалась снабжать эти дома "хорошей и полезной для здоровья мягкой водой" посредством "достаточного количества магистральных труб". В этом состояло огромное преимущество данной части Батвика: в холмах позади домов били источники.

Когда Остины поселились на Сидни-плейс, их жизнь разительно изменилась именно благодаря водопроводу: в стивентонском пасторате воду носили ведрами из колодца или колонки. Правда, вода в дома на Сидни-плейс подавалась не постоянно, так как системе не хватало напора. Каждая улица имела свой "водяной день", а каждый дом — свинцовую цистерну, которую заполняли доверху. Так или иначе, в Бате Джейн стало гораздо проще принимать ванну.

Договор на строительство домов на Сидни-плейс включал чертежи фасадов, подписанные архитектором Томасом Болдуином. Этот не слишком чистоплотный в делах господин мелькал за кулисами многих сделок периода батского строительного бума: в конце концов его прогнали с должности за финансовые злоупотребления. Тыльную часть дома никто специально не проектировал: в георгианском Бате считалось, что главное — произвести хорошее впечатление "с лица". Никого не заботило, как выглядит дом сзади.

Из договоров следует, что строительство дома номер 4 завершилось в 1792 году. Предполагалось, что улица Сидни-плейс будет иметь форму шестиугольника, обхватывающего одноименные сады, но к 1794 году удалось застроить лишь две стороны этой фигуры — и тут разразилась война, положившая конец строительному буму. После смерти братьев Льюис и спустя долгое время после того, как Остины выехали из этого дома, им завладел один из печально известных батских ростовщиков. Но в те годы, которые мы описываем, улица Сидни-плейс считалась вполне респектабельной: по соседству с Остинами жили один баронет и один генерал-майор.

Новый дом был выстроен по плану, типичному для георгианских таунхаусов: четыре этажа, на каждом — по две комнаты. Эти высокие узкие дома, вынуждавшие своих обитателей день напролет то подниматься, то спускаться по лестницам, одному иностранному гостю показались нелепыми: "Легкость и стремительность, с какими члены семейства снуют вверх и вниз, успевая ненадолго остановиться на том или ином этаже, напоминают жизнь в птичьей клетке со множеством насестов".

В небольшом садике, обнесенном стенами, была оборудована уборная с выгребной ямой. В подвале располагалась кухня. Парадная дверь вела на первый этаж, состоявший из гостиной (в передней части дома) и, вероятно, кабинета мистера Остина, располагавшегося за ней. Выше находился piano nobile — главный этаж с двумя комнатами для приемов, соединенными между собой широкими дверями, которые широко распахивались, образуя единый просторный зал.

Остины понемногу привыкали топить камин в своей элегантной гостиной углем: в Стивентоне они использовали дрова. Уголь доставляли в Бат на шахтерских пони или на ослах. Часто можно было наблюдать, как "несчастная животина" (осел-углевоз) "ковыляет под тяжестью непомерно огромного груза, с трудом поднимаясь по крутым улицам": это описание взято из путеводителя по Бату, приобретенного мистером Остином и в конце концов оказавшегося во владении Джейн. Самим своим существованием Бат обязан местным горячим источникам, но его расположение — в низине меж семью холмами — служит ловушкой для тумана и сырости: эффект не самый благоприятный. Добавьте сюда дым из каминных труб, и вы получите густой смог, который тогда часто сравнивали с гороховым супом: Джейн описывала его как смесь "испарений и дыма, стирающую очертания предметов".

На следующих двух этажах располагались три спальни (две — для мистера и миссис Остин, одна — для Джейн с Кассандрой), а также гостевая комната. Для слуг предназначались три комнатки на чердаке. Контингент челяди состоял, как насмешливо замечала Джейн, из "весьма надежной кухарки, молодой резвой горничной и отменно спокойного слуги средних лет, который ухитряется совмещать должность мужа первой и возлюбленного последней. Конечно же, не допускается, чтобы от этих союзов появлялись на свет дети".

Вначале предполагалось, что из Стивентона перевезут кровати Джейн и Кассандры, ложе мистера и миссис Остин, а также еще три кровати — "лучшая будет использоваться как запасная, а две остальные пойдут слугам". Но вскоре стало очевидно, что перевозка обойдется слишком дорого и будет сопряжена со слишком большими хлопотами. Когда в "Чувстве и чувствительности" Дэшвуды переселяются в западную часть Англии, "прекрасное фортепьяно" Марианны приходится отправить "водой", что представляло собой немалые сложности. В конце концов Остины купили новые кровати.

Если вы решитесь провести несколько дней в доме на Сидни-плейс (сегодня его можно снять на время отдыха), вам откроются многие подробности иерархии георгианского общества. В этом доме главное — произвести впечатление. Для мистера Остина он стал удобной витриной для демонстрации своих незамужних дочерей. Изящный парадный вестибюль, широкие и не слишком крутые лестницы: по ним легко подниматься и спускаться в длинном узком платье. Из просторной гостиной второго этажа открывается вид на элегантный отель "Сидни", расположенный у входа в одноименные увеселительные сады. Этажом выше находились спальни. Потолки здесь были не такими высокими, хотя по нынешним жилищным стандартам вполне комфортными. Но стоило вам подняться на чердачный этаж, как все менялось. Миновав один пролет узкой и шаткой лестницы с неровными ступеньками и толкнув хлипкую дверь, вы попадали в мир слуг. Весь верхний этаж, втиснутый под самые стропила, по ночам издавал скрип. Сквозь одинарные стекла задувал свистящий ветер и доносился уличный шум. Криво уложенные половицы стонали под ногами. Все это напоминало воронье гнездо, кое-как примостившееся над просторными удобными апартаментами.

Весь Бат был выстроен в этой халтурной показной манере: фасад радует глаз, а там, куда не заглядывают гости, все сделано тяп-ляп. Адмиралу Крофту из "Доводов рассудка" даже нравится его скрипучее батское жилье, поскольку оно напоминает ему комнаты для моряков, которые он некогда снимал в Норфолке: "от всех щелей дует точно таким же манером". Остины наверняка наслаждались уютом этого дома, а вот их слуги — вряд ли.

Фасад и правда красив: лестничное окно над парадной дверью обрамляют легкие коринфские колонны. Но окна противоположной стороны смотрят на обшарпанные стены других зданий, повернутых к дому задом. Остины ждали, что домовладелец выполнит обещание и покрасит стены в комнатах. Местные мастера обычно приступали к работе в июне, когда дворяне перебирались в свои загородные дома, и трудились "до возвращения общества в город на зиму". В Бате чрезвычайной популярностью пользовался новый цвет — "патентованный желтый", "недавно изобретенный, яркий, стойкий и быстро сохнущий". Эту краску называли также "индийской желтой", а изготавливали на основе концентрированной мочи индийских коров, которых кормили манговыми листьями, не давая пить. Возможно, именно эту краску использовали для ремонта в доме № 4 по Сидни-плейс. Впрочем, покрасили только помещения первого и второго этажей. Спальня Джейн и Кассандры находилась на третьем и осталась довольно мрачной.