окраине города. Тогда же начали наступление танки 59-й бригады, действовавшей на фланге. Они целую ночь сражались у стен города.

Батальон гвардии майора Валуйского ворвался в Старгард с юга. На броне танков находились автоматчики подразделения гвардии капитана Междковича. С юго-востока ворвался танковый батальон гвардии майора Балашова. Гвардейцы весь день вели ожесточенные уличные бои, уничтожая немцев, засевших на чердаках и в подвалах зданий. Численное превосходство противника они компенсировали умением и отвагой. Однако перелом наступил только к вечеру, когда с севера в город вошли автоматчики гвардии майора Рыбальченко.

7 марта город был полностью очищен. Вечером того же дня над Москвой вновь гремели залпы салюта в нашу честь.

За массовый героизм, проявленный в этих боях, орденами Красного Знамени были награждены 59-я и 60-я бригады, 62-й танковый и 1070-й легкий артиллерийский полки; орденами Суворова 2-й степени – 58-я и 28-я мотострелковая бригады; орденами Суворова 3-й степени – 1817-й артиллерийский самоходный полк, 6-й мотоциклетный батальон, 307-й минометный дивизион; орденом Кутузова 3-й степени – 300-й зенитно-артиллерийский полк; орденами Александра Невского – 301-й самоходный и 269-й минометный полки; орденами Красной Звезды – саперный батальон и батальон связи нашего гвардейского корпуса.

Все ближе подходили мы к Данцигской бухте. Войска фронта охватывали огромным полукольцом Данциг – крупный порт и важную крепость, город с многотысячным населением.

20 марта военный совет фронта обратился к воинам:

«Доблестные воины 2-го Белорусского фронта!

Мы обязаны быстрее добить немецкие войска, окруженные в районе Данцига и Гдыни. Это крупные города и важные военные порты на Балтийском побережье. Овладеть этими городами и ликвидировать в них группировку вражеских войск – это значит ускорить нашу победу над ненавистным врагом. Вперед на Данциг и Гдыню, боевые друзья!»

Вокруг города гитлеровцы соорудили ряд оборонительных рубежей. На танкоопасных направлениях были сосредоточены фаустники, танки и САУ, артиллерия. Мы знали это, но уверенность в победе была неколебимой. И вот, преодолев в нескольких местах водный рубеж, подразделения корпуса завязали ночные бои по прорыву внешнего оборонительного обвода города. Танкисты, артиллеристы, минометчики, автоматчики всей силой своего оружия наносили удар по врагу. 24 марта этот обвод был прорван.

За два дня гвардейцы вклинились в глубину вражеской обороны на расстояние до семи километров. Бои завязались на ближних подступах…

Повсюду были видны следы ожесточеннейших сражений. Многочисленные траншеи полного профиля были засыпаны землей от разрывов, изрыты воронками, проутюжены гусеницами. Проволочные заграждения смяты, разорваны; на огневых позициях, засыпанных снарядными гильзами, обломками зарядных ящиков, – искореженные орудия; дымилась сгоревшая техника… Несмотря на то что местность способствовала обороняющимся – на нашем пути было много естественных препятствий, – гвардейцы стремительно продвигались вперед, не давая врагу закрепиться, остановиться.

Во избежание бессмысленных жертв командование наше выпустило листовку на немецком и русском языках. Такая листовка у меня сохранилась:

«Маршал Рокоссовский к гарнизонам Данцига и Гдыни.

Генералы, офицеры и солдаты 2-й немецкой армии!

Мои войска вчера, 23 марта, взяли Цоппот и разрезали окруженную группировку на две части.

Гарнизоны Данцига и Гдыни изолированы друг от друга. Наша артиллерия обстреливает порты Данцига и Гдыни и подходы к ним с моря. Железное кольцо моих войск все теснее сжимается вокруг вас.

Ваше сопротивление в этих условиях бессмысленно и приведет лишь к вашей гибели и гибели сотен тысяч женщин, детей и стариков.

Я предлагаю вам:

1. Немедленно прекратить сопротивление и с белыми флагами в одиночку, отделениями, взводами, ротами, батальонами и полками сдаваться в плен.

2. Всем сдающимся в плен я гарантирую жизнь и сохранение личной собственности.

Все офицеры и солдаты, которые не сложат оружие, будут уничтожены в предстоящем штурме.

Вся ответственность за гибель гражданского населения падет на ваши головы.

Командующий войсками 2-го Белорусского фронта Маршал Советского Союза К. Рокоссовский.

24 марта 1945 года».

Ответ на ультиматум получен не был. Тогда, после короткой, но мощной артиллерийской и авиационной подготовки, наши войска пошли на штурм.

Город горел. В небо поднимались клубы черного дыма. Гитлеровцы взорвали лучшие здания, подожгли заводы, фабрики.

26 марта Совинформбюро сообщило, что наш батальон, которым командовал Герой Советского Союза гвардии майор В.А. Потапов, первым ворвался в Данциг.

Я провожал это подразделение в бой. Накануне нами были получены ордена для вручения героям. Василий Абрамович Потапов был удостоен ордена Красного Знамени. Эту награду я прикрепил к его гимнастерке прямо у гусениц танка, на исходной позиции батальона. Мы крепко обнялись. Я напутствовал комбата словами:

– Уверен, что и сейчас гвардейцы Потапова будут впереди!

И не ошибся. Так же отважно сражались самоходчики гвардии капитана Громова, разведчики гвардии старшего лейтенанта Моргунова. Зенитчики гвардии старшего лейтенанта Ольхова сбили над Данцигом пять самолетов врага.

27 марта борьба за город вступила в новую фазу. С выходом подразделений корпуса на его окраину немцы усилили сопротивление. Бои теперь шли не только за каждую улицу, но за каждый дом, за каждый этаж. Случалось, что немецкие солдаты, оставшись в нашем тылу, переодевались в гражданскую одежду и поджигали фаустпатронами танки, стреляли в спину офицерам и солдатам.

Воины корпуса отличились и в боях за предместье Данцига Эмаус. Когда в 1979 году мне по приглашению польских ветеранов войны довелось вновь побывать в тех местах, то товарищи из Общества польско-советской дружбы проявили максимум внимания и привезли меня именно сюда. Конечно, здесь уже не оставалось никаких следов сражений, но я-то хорошо мог себе представить, что тут происходило весной 1945-го.

Вот отсюда повел взвод в атаку гвардии лейтенант Шебанов. Ведя огонь с ходу, на большой скорости, танки ворвались в Эмаус. Командирская тридцатьчетверка раздавила две противотанковые пушки вместе с расчетами, расстреляла прислугу крупнокалиберного пулемета, огнем уничтожила свыше 70 немецких солдат…

А в этом переулке, совсем рядом, экипажу гвардии старшего лейтенанта Корякова преградила путь баррикада. За ней виднелся силуэт танка.

– Влево давай! – крикнул Коряков механику-водителю.

Свернули в переулок. Поворот, еще поворот, краснозвездная машина вышла позади баррикады. Вот и вражеский танк, затаившийся в засаде.

– Огонь!

Снаряд врезался в борт немецкой машины. Она вспыхнула, а экипаж Корякова с тылу разметал баррикаду и ее защитников, расчистил путь для наступающих.

Гвардейцы усиливали удары по врагу. Кажется, делали все возможное, чтобы сломить сопротивление обреченных, но враг огрызался, как загнанный зверь, как волк на псарне. Тогда усилили боевую активность наши штурмовые группы. В каждую из них входило по два-три танка или САУ, взвод автоматчиков, саперы. Группы эти пробивали дорогу через завалы, препятствия, истребляли сопротивляющихся врагов в зданиях.