дни штурма Данцига. На широком плацу выстроился весь личный состав соединения. Принимая парад, генерал объезжал ряды воинов.

В строю стояли: командир 58-й гвардейской танковой Пражской дважды Краснознаменной, орденов Суворова и Кутузова бригады полковник А.А. Сомов; командир 59-й гвардейской танковой Люблинской дважды Краснознаменной, орденов Суворова и Кутузова бригады полковник А.С. Туренков; командир 60-й гвардейской танковой дважды Краснознаменной, орденов Суворова и Богдана Хмельницкого бригады полковник Н.В. Давиденко; командир 28-й гвардейской мотострелковой Пражской Краснознаменной, орденов Суворова и Кутузова бригады полковник Г.Р. Пивнев; командир 62-го гвардейского отдельного тяжелого танкового Люблинского дважды Краснознаменного, ордена Александра Невского полка полковник Е.Ф. Ивановский; командир 1817-го гвардейского самоходного артиллерийского Черкасского Краснознаменного, орденов Кутузова и Александра Невского полка подполковник С.Г. Чепиль; командир 300-го гвардейского зенитного артиллерийского орденов Кутузова и Александра Невского полка полковник А.М. Матвеев; командир 1070-го гвардейской легкого артиллерийского Люблинского Краснознаменного, орденов Кутузова и Александра невского полка полковник Бирюков; командир 269-го гвардейского минометного Седлецкого Краснознаменного, орденов Кутузова и Александра Невского полка подполковник Шадрухин; командир 307-го отдельного гвардейского минометного орденов Суворова, Александра Невского и Красной Звезды майор Ильин; командир 6-го отдельного гвардейского мотоциклетного орденов Суворова и Богдана Хмельницкого батальона майор Ф.О. Кряхов; командир отдельного гвардейского ордена Александра Невского и дважды ордена Красной Звезды батальона связи майор П.Ф. Цыбулько; командир отдельного гвардейского саперного Седлецкого орденов Богдана Хмельницкого и Красной Звезды батальона майор К.К. Бессонов. Они умело организовывали боевые действия, бесстрашно водили в атаки бойцов, и вот теперь, как представители своих частей, получали награды Родины. Генерал Попов прикреплял ордена к полотнищам Боевых знамен, поздравлял воинов с высокой оценкой их ратного труда.

Многоголосое «ура» летело над строем. Бойцы и офицеры с любовью и уважением смотрели на командира корпуса. Они видели его в своих рядах не только по праздничным дням, но и в периоды напряженных боев, когда Алексей Федорович показывал образец мужества и бесстрашия, непоколебимой веры в правоту нашего дела. Грудь генерала украшали два ордена Ленина, четыре ордена Красного Знамени, ордена Суворова двух степеней, медали за оборону Ленинграда и Сталинграда.

Награды вручены. Воздух потряс мощный салют из пушек и пулеметов. Перед трибуной прошли в пешем строю наши бойцы и командиры – победители.

Отшумел праздник, вновь потянулись дни боевой учебы. А сердцем своим все рвались домой, в Россию. Но корпусу нашему еще следовало оставаться в Германии…

…Несколько отвлекаясь от хода повествования, хочу добрым словом вспомнить тех, кто как бы остался «за кадром» этого рассказа, – воинов тыла нашего гвардейского корпуса. Во время тяжелых боев, длительных маршей, сменявшихся новыми сражениями, они без устали обеспечивали всем необходимым передовые части. Благодаря гвардии полковнику М.Ф. Мишневу и его подчиненным, корпус в любых условиях бесперебойно получал боеприпасы, ГСМ, продовольствие, обмундирование, запчасти. Ни снежные заносы, ни весенняя распутица, ни бомбежки и обстрелы врага не были помехой для специалистов тыла. Действовали они отменно.

Возьмем, к примеру, работу такой маленькой, но важной организации, как полевой хлебозавод. Меня просто удивляла оперативность действий его коллектива, руководимого гвардии майором Крыловым. Всегда, что бы ни было вокруг, где бы мы ни находились, бойцам доставлялся свежий, душистый русский хлеб.

Инженеры, техники, ремонтники, которыми руководил гвардии полковник В.Ф. Кузнецов, обеспечивали восстановление поврежденных танков и автомашин в двух подвижно-ремонтных базах. Бывало, что технику следовало отправлять на завод, в «капиталку», но наши товарищи справлялись с самыми сложными восстановительными работами. В полевых условиях, в непосредственной близости к передовой, они буквально возвращали танк или САУ к жизни. Не раз отмечалось высокое качество ремонта, произведенного в мастерских, которыми руководили гвардии майор Заляшный и гвардии капитан Новиков.

Людьми, беззаветно преданными делу, показали себя медики. Под огнем, в пылу сражения санитары и медсестры, не щадя своей жизни, спасали раненых, выносили их с поля боя. В медсанбате, которым командовал гвардии майор медицинской службы Нестеров, делалось все возможное для скорейшего возвращения воинов в строй. Работу медслужбы просто замечательно наладил наш начмед – гвардии майор Юрий Саввич Шкода.

А полевая почта? Где бы ни был боец, письмо из дома непременно находило его. Своевременно доставлялись газеты, посылки бойцам из дома и от шефов. Днем и ночью грузовики с почтой спешили к передовым подразделениям, везли в тыл корреспонденцию с фронта. Большое и нужное это было дело.

По ассоциации вспомнил я о редакции нашей корпусной газеты… Тираж ее был невелик, но каждый номер бойцы ждали с нетерпением.

Вспоминается такой случай… Раз подъехал я к самоходчикам в тот момент, когда у них раздавали нашу многотиражку. Решил посмотреть, что с ней делать будут, потому как некоторые пессимисты утверждали, что она в цене только на курево.

Увидев, как пожилой боец, примостившийся на броне САУ, бегло взглянул на газету с одной стороны, с другой, спрашиваю:

– Что хорошего вы, товарищ гвардеец, прочитали в газете?

Он глянул на меня с каким-то подозрением и ответил:

– Так мы нашу «Решающую» только получили. Я лишь увидать ее успел. Сейчас обстоятельно все посмотрим, тогда и скажем.

Он явно не торопился. У меня же не было времени ждать, поэтому я стал довольно настырно добиваться ответа:

– Хорошо, а как прочитаете газету, куда ее денете?

– Как куда? – совсем удивился дядька. – Соседям передадим, а то вдруг им не досталось.

Как я понял, пессимисты были посрамлены. Действительно, газета наша пользовалась немалым авторитетом. Первый ее редактор, В.П. Судак, старался, чтобы каждый номер был снарядом, метко разившим врага, – и традиция эта сохранилась до конца войны. Было за что уважать нашу «Решающую»!

В начале июля 1945 года 8-й гвардейский танковый Краснознаменный корпус получил приказ изменить место дислокации. Расшифровка этого распоряжения принесла нам радостное известие: мы возвращаемся на Родину.

Завершая рассказ о боевом пути корпуса, скажу, что в скором времени он был переформирован в N-скую гвардейскую танковую Краснознаменную дивизию, которая и сейчас находится в боевом строю советских Вооруженных сил.

Глава 12. Послевоенные годы

Немало различных по характеру должностей пришлось сменить мне в послевоенное время. Был я инспектором политуправления Сухопутных войск, начальником факультета военно-политической академии имени В.И. Ленина, членом военного совета – начальником политотдела ряда объединений, возглавлял политуправления Прикарпатского и Приволжского военных округов. За это время основательно объездил нашу великую страну. И всякий раз – в этом, считаю, главная удача моей жизни – доводилось мне встречаться с воистину замечательными людьми. Навсегда запомнилась мне работа под руководством таких опытных боевых политработников, как генералы С.Ф. Галаджев, А.П. Пигурнов, ставших для меня не только начальниками, но и заботливыми наставниками.

В