бумаги посыпались на мозаичный пол. Пока она собирала листы и отыскивала тот, который собиралась зачитать, за спиной у нее раздавалось тихое хихиканье.

Когда портфель был заперт снова, вдовствующая махарани распорядилась:

— Кто-нибудь, унесите отсюда эту мерзость.

Женщины за спиной у Первин начали пререкаться — никто не хотел брать портфель в руки. Первин едва ли не в исступлении думала о том, сколько в портфеле лежит конфиденциальных документов. Нужно было оставить его в спальне, а с собой взять только конверт с рекомендациями. Но сожалеть было поздно.

Наконец в дверь шагнул Адитья. Он переговорил с фрейлинами, после чего вынес портфель. Первин подумала: придется теперь признаться Колину в том, что она так халатно распорядилась официальными документами. С другой стороны, насколько шут владеет английским? И решится ли просматривать бумаги на виду?

— Теперь можно начинать. — Махарани наставила длинный палец на женщин у Первин за спиной. — Принесите ей подушку!

Одна из дам встала и приблизилась, в руках у нее была плоская подушка из синего бархата, расшитая по краю золотой тесьмой. Подушку она положила примерно в центре зала, лицом к трону, подчеркивая положение Первин как просительницы.

— Слишком далеко. — Вдовствующая махарани сурово глянула на фрейлину. — Пусть подойдет ближе, у меня глаза устали.

— Благодарю, — откликнулась Первин, когда фрейлина положила подушку в полутора метрах от Путлабаи. Та хоть и жаловалась на зрение, а ведь разглядела, что в руках у Первин кожаный портфель. Зоркой она была, как сова, — в отличие от мистера Басу.

Первин вспомнила, с какой легкостью Колин на занятиях йогой садился на землю, скрестив ноги. В той же позе сидела и вдовствующая Махарани, но Первин не обладала нужной гибкостью — она согнула ноги в коленях и опустилась на одно бедро.

После этого она перевела взгляд с Путлабаи на Мирабаи. Почему младшая княгиня сидит на стуле, не на подушке? Возможно, чтобы подчеркнуть ее промежуточный статус: до трона в зенане еще не доросла, но пользуется достаточным уважением, чтобы не опускаться на

пол.

Вдовствующая махарани закашлялась. Первин в очередной раз задалась вопросом о ее здоровье, однако промолчала.

— Я призвала вас, чтобы вы нам сказали, что думаете про нашу семью. — Голос махарани звучал хрипло, понимать ее было трудно. — Однако много ли вы смогли узнать? Я слышала, что вам стало дурно при виде издохшего животного и вы ушли отдыхать.

Первин подумала: шут наверняка так и стоит у двери и слышит, как бездушно отзываются о его любимце. Она решила говорить взвешеннее:

— Да, для меня это стало потрясением. Адитья, видимо, очень горюет по своему любимому другу.

— Он хочет, чтобы вечером совершили погребальный обряд. Раз вам тоже жалко, можете посетить церемонию.

Первин совершенно не собиралась задерживаться до вечера, но об этом можно сказать потом.

— А религиозная кремация животных — это общепринятый обряд?

Вдовствующая княгиня огладила скипетр и покачала головой.

— Нет. Однако шуту эта обезьяна была за младшего брата. Два озорных дурачка!

Тут из-за колонны раздался голос Мирабаи:

— Мне невыносимо думать, что Ганесан может умереть, но он каждый день рискует жизнью. Он заслужил те же почести в конце.

— Нынче утром ты забрала собаку на прогулку, — проскрипела Путлабаи. — Как и всегда. Тебе безразлично, что будет с твоим сыном?

— Пока у нас в гостях госпожа юрист, ему ничего не грозит. — Мирабаи вытянула руку и погладила пса по белой голове.

У Первин упало сердце. Неужели Мирабаи хочет, чтобы она здесь осталась? Первин решила, что нужно четко обозначить свои намерения.

— Раджмата и чоти-рани, я подготовила свои рекомендации. Вот они, у меня в руке.

— Наконец-то. Стоило тогда зря тратить наше время? Говорите! — распорядилась старшая махарани.

Вспомнив, что она намеревалась задобрить обеих, Первин провела языком по пересохшим губам. Ей было не собраться с мыслями.

— Раджмата, прежде всего я хотела бы поблагодарить вас за заботу об обоих ваших внуках. Они в полной мере восприняли от вас представления о традициях, которых надлежит придерживаться правящим особам. Я видела, как княжна Падмабаи любит читать, а ваш внук прекрасно осведомлен об истории Сатапура.

— Совершенно верно. — Вдовствующая махарани поудобнее уселась на троне, явно слегка оттаяв.

Первин перевела взгляд на Мирабаи.

— Кроме того, я поняла, что вы как мать будущего властителя дали ему возможность насладиться детством. Запускать воздушных змеев и наблюдать за животными в этом возрасте естественно. Мудро и то, что вы надеетесь на расширение круга его знакомств.

Мирабаи чуть заметно кивнула, однако не улыбнулась. Она, видимо, поняла, что решение не будет однозначным. Ганесан будто бы почувствовал ее настрой и глухо заворчал на Первин, державшую бумаги в руке.

— Свои рекомендации я написала на английском и на маратхи — в форме официального документа, который может храниться во дворце. — Первин нагнула голову и начала зачитывать то, что в самых официальных выражениях записала менее часа назад: — В документе сказано следующее: «Я, Первин Мистри, представитель Адвокатского агентства Мистри, Бомбей, от лица Колхапурского агентства выражаю признательность за предоставленный мне доступ в Сатапурский дворец в период с 10 по 11 октября 1921 года. В этот промежуток времени я имела возможность опросить многих домочадцев, в том числе махарани Путлабаи, махарани Мирабаи, наставника махараджи мистера Арвинда Басу. Его высочество князь Сваруп не проживает во дворце постоянно, однако, будучи дядей князя и премьер-министром, имеет право на собственное мнение».

— Мнение моего деверя тут ни при чем! Он встанет на ее сторону, — прошипела Мирабаи.

Первин продолжила, повысив голос:

— «Однако наиболее ценно то, что я имела возможность наблюдать за махараджей Дживой Рао и говорить с ним. Это физически здоровый, развитый в умственном отношении молодой человек десяти лет. Прекрасно владеет речью, уверенно высказывает свои пожелания».

Тем самым Первин деликатно обошла вопрос о том, что манеры князя оставляют желать лучшего. Она продолжила:

— «Махараджа хорошо знает историю маратхи, интересуется животными, природой. Однако у него нет склонности к регулярным занятиям, наставник не способен составить учебное расписание, которое включало бы в себя что-то, помимо основных предметов. Считаю, что, дабы развивать природные способности махараджи, в программу его обучения нужно включить современную биологию и физику, математику, письмо, литературу. Если махараджа свободно освоит английский язык, это поставит его в число главных индийских правителей».

— Что-что вы сказали про изменение учебного расписания? — с раздраженным видом прервала ее старшая махарани.

— Да дайте ей договорить! — прикрикнула на нее Мирабаи.

Пронзительные глазки Путлабаи сузились, она кинула взгляд на невестку.

— Ты! Как смеешь хамить!

Первин ждало потрясение: Путлабаи замахнулась и нетвердой рукой бросила усеянный самоцветами скипетр в направлении