— Ну и что?

— Хирург уехал на ПМЖ в Израиль.

— Ну и что? — повторила она.

— А по месту вашей регистрации…

Она еще больше побледнела.

— По месту вашей регистрации, я извиняюсь, какой-то притон.

— Извините…

Она вдруг вскочила и кинулась в ванную комнату. Какое-то время Семенов слышал странные звуки, потом шум льющейся воды. Он напрягся. Боится разговора о регистрации? Играет в больную? Она вышла, вытирая лицо полотенцем. От нее резко пахло туалетной водой.

— Извините, — повторила Наталья Чусова и почти без сил опустилась в кресло. — О чем мы говорили?

— Если вы себя плохо чувствуете…

— Все в порядке.

— Но я же вижу.

— Господи, да это обычное дело! — раздраженно сказала она. — В моем состоянии.

— В вашем со… — До него вдруг дошло. Семенов побагровел. Вот до чего докатился! Подозревает женщину во вранье, во всевозможных уловках, а ее просто-напросто тошнит! Потому что она беременна!

— Это вы меня вынудили, — резко сказала Наталья Алексеевна. — Да, я беременна! Теперь будете думать, что я этим спекулирую. Ну кто вас заставлял сюда приходить? Кто?!

Семенов вскочил. Она тоже встала. Он ясно видел над ее губой капельки пота. Несчастная женщина! Что же теперь будет? Как она будет жить?

— Дом скоро снесут, — напряженно сказал он. -Куда же вы? Как?

— Это не ваша забота.

— Может, я могу помочь?

— Лучшее, что вы можете сделать, это поскорее направить дело в суд. Тогда Толя быстрее вернется.

«Да кто бы он ни был… — подумал вдруг Семенов. — Его такая женщина будет ждать! Сын! Или дочка. Тоже хорошо. И куда ты лезешь, Василий? Совесть у тебя есть?»

— И когда вам… рожать? — еще больше побагровев, выдавил он.

— В ноябре.

— Клинику надо хорошую. Все ж таки возраст. -Он сообразил, что опять ляпнул не то.

— Я уже выбрала. Центр планирования семьи, -сухо сказала Чусова. — В моем возрасте лучше не рисковать.

— Денег надо много, — посочувствовал он.

— Послушайте, куда вы лезете? Меня-то можно оставить в покое? Ну, не нравится вам моя регистрация. Я что, одна такая? Государство обо мне позаботилось? Или вы хотите сказать, что позаботится? Какое у нас пособие матерям? Восемь тысяч рублей? И что на них купишь для ребенка?

— Есть же… э-э-э… сертификат. На роды.

— Надеюсь, что когда мне придет время рожать, закон уже будет работать, — усмехнулась Наталья Алексеевна. — У вас ко мне все?

— Да. Извините за беспокойство.

Он вышел из ее квартиры красный как рак. Понятно теперь, почему Пенкин так переживает. Его любимая женщина беременна. А лет ей за сорок. Первые роды. Проблемы будут. Она могла сразу ему сказать: я плохо себя чувствую, оставьте меня в покое. Но не стала. Что ни говори, а Наталья Алексеевна хорошая женщина. Правильная.

А червячок сомнений тем временем точил его: а вдруг она врет? Вдруг все это липа? Ее беременность? Разжалобить хотят. Свидание выжимают. А на свидании возьмут да и… Что могут сделать Пенкин с Чусовой на свидании, фантазия рисовать отказывалась. Честно сказать, с воображением у Васи Семенова было туго. Поэтому на следующий день он поехал в Центр планирования семьи, проверить полученную информацию.

Вот здесь врачи оказались разговорчивы, не то что в клинике пластической хирургии. Делать тайну из рождения ребенка никто не собирался. Охрана пропустила сотрудника прокуратуры беспрепятственно. Данных на Чусову у него было более чем достаточно, поэтому ее карту нашли в регистратуре быстро.

Врач-гинеколог, под наблюдением у которого находилась Наталья Алексеевна, оказалась дородной женщиной, над верхней губой у которой пробивались темные усики. Голос у нее был грубый, властный, кисти рук огромные. Дело свое она знала.

— У меня весь день расписан, — жестко сказала эта мужеподобная женщина, когда Семенов отловил ее в коридоре. — Не могу уделить вам внимания.

— Две минуты, — умоляюще сказал Семенов, пытаясь показать врачу свое удостоверение.

— Что вы мне какую-то бумажку суете! — возмутилась та. — Меня роженица ждет!

— Один вопрос. Я из прокуратуры. — Лицо Семенова покрылось потом. — У вас под наблюдением находится Чусова Наталья Алексеевна. Сорока двух лет.

— Да. И что?

— Она действительно беременна?

— Вы что, шутки сюда пришли шутить? — ощетинилась женщина-гинеколог. И рявкнула: — Нет, подушку на животе носит!

— Значит, беременна. Я просто за нее переживаю. В таком возрасте первые роды…

— Почему первые?

— Ну как же. Она ведь не замужем, — залепетал Семенов.

— И что? Только от мужей рожают?

— Значит, у нее уже есть ребенок? И где он?

— Послушайте, что вы мне голову морочите! Мое дело принять роды, а не выяснять судьбу предыдущих детей. Все, ушла. Роженица ждет.

— Быть может, вы ошибаетесь? — сказал ей вслед Семенов. — И Наталья Чусова никогда не рожала?

— Нет, он точно надо мной издевается! — обернувшись, всплеснула руками женщина. — Как будто я рожавшую даму от первородки не отличу! Все у нее в порядке, у Чусовой вашей! Родит, куда она денется! Даже кесарить не придется! Все, ушла!

Она резко развернулась и почти побежала по длинному коридору. Семенов стоял, словно его пыльным мешком по голове ударили. С одной стороны, что тут странного? Ну рожала уже Чусова. Мало ли что могло случиться с ребенком? В роддоме оставила. Умер.

«Не хватало мне только истории с брошенным младенцем, — уныло подумал Семенов, выходя из здания на свет божий. — Совсем ты, Вася, заигрался. Прав Олег. Прав».

И уже ночью, в постели, ворочаясь с боку на бок, он вдруг подумал: «Клиника-то солидная. Популярная у людей с достатком, в ней и знаменитости рожают. Но ведь это так дорого! Откуда деньги?…»

Итак, в руках у меня был пистолет. В первый момент я так испугалась, что хотела швырнуть его обратно за шкаф. До сих пор я не держала в руках оружия. Надо поскорее от него избавиться. Спрятать. Ведь это же незаконно, хранить в доме оружие! Потом в голову пришла и разумная мысль: надо спросить у Андрея. Откуда у него пистолет? Зачем?

Я тут же подумала о Кошкине. Он хочет убить Кошкина. Мы об этом уже говорили. О том, что необходимо избавиться от того, кто застрелил моего мужа и юриста. Мы говорили. Вот Андрей и…

Думать об этом не хотелось. Он не может так поступить. Только не он. Но пистолет? Я не нашла ничего лучше, чем перепрятать оружие. Положила его в кухонный шкаф. И накрыла миской. Подумала еще о банке с крупой. Господи, вот дура!