– Оттенки вкуса, – подытожила Эос.

Одиннадцатый радостно закивал.

«В мыслях других… никогда прежде… так много!.. Так подробно!.. Впервые в жизни, что-то подобное!»

Писательница задумалась.

– Хочешь сказать, что народ обычно не запоминает вкус так четко, а ты никогда ничего на вкус не пробовал? – попыталась суммировать она свои впечатления.

Паренек смущенно кивнул, потупив свои огромные глазища.

«Дело не только во вкусе, – он определенно освоился и начал мыслить четче. – Множество вещей не казались мне важными, пока я не знал точно, о чем идет речь…»

И Одиннадцатый показал ей картину соснового леса на морском побережье, когда все звуки запахи и визуальные образы сливаются в одно неповторимое ощущение пространства и свободы.

«Никогда прежде не бывал вне помещения», – сознался тот.

– Что, совсем? Почему нет?

– Здоровье у него слабое, – подал голос врач. – Все ресурсы организма в мозг ушли.

– Без прогулок и совсем безмозглый зачахнет, – возразила Эос, поглаживая задохлика по плечу.

В ответ тот неуверенно к ней прислонился, настороженно прислушиваясь как к своим, так и к ее ощущениям.

«Можно?» – робко спросил он.

– По плечу тебя тоже никто никогда не трепал? – приподняла бровь писательница, прижимая его плотнее к себе.

Он улыбнулся в ответ с оттенком лукавства. Рыдать он, к счастью, уже перестал и внешне, и внутренне. Отчаяние сменилось тревогой со слабой ноткой какой-то неопределенной надежды.

– Итак, – подытожила Эос. – Это был шок от переизбытка сенсорных впечатлений…

– Быстро ты сообразила, что к чему, – хмыкнул док. – Теперь ты видишь, что ваша психика плохо совместима?

– Ничего подобного, – насупилась писательница. – Пока я вижу только, что у нас разное информационное поле. Побольше практики, и оно станет общим…

– Как у тебя все просто! – фыркнул врач. – А ты не думаешь, что каждый из вас может сохранять стабильность разума только в текущем информационном поле?

– За себя я, пожалуй, полностью поручиться не могу, – неохотно признала Эос. – Но вот мэтр Одиннадцатый у нас профи: если бы его было так легко сломать, он бы уже давно сломался. Просто нужно время на адаптацию, – она вздохнула. – Но, как я понимаю, именно время у нас и поджимает. Кто-то ведь должен провести этот дурацкий тест прямо сейчас…

– Думаю, мне придется вызвать Седьмого, – док тоже вздохнул. – Он также может его провести.

«Не нужно, – подумал Одиннадцатый. – Я почти пришел в себя. Жаль, что после теста ты не станешь со мной разговаривать…»

– Почему же не буду? – поджала губы писательница. – Я даже думаю: может, ты в свободное время в мою каюту заглянешь? Мы с Двенадцатым там небольшую галерею изображений устроили. Может, тебе будет любопытно взглянуть…

«Мне, конечно, любопытно, – тихо вздохнул собеседник. – Но ты не понимаешь: дело не в тебе или во мне – дело в тесте…»

– Да дался вам этот тест, – фыркнула Эос. – Каким бы неприятным он не был, ты-то славный парень – а это главное!

«Ну смотри, ты обещала», – слабо улыбнулся Одиннадцатый и снова коснулся пальцами ее висков.

На этот раз на свет божий вылез ее самый коварный страх – страх, что близкие могли не перенести ее исчезновения. Единственное, что до сих пор поддерживало в ней способность относительно спокойно и трезво смотреть в будущее, это надежда на то, что ее родные оказалась достаточно сильными людьми, чтобы смириться с потерей и счастливо прожить остаток жизни. И все-таки писательница знала, что может ошибаться… А Одиннадцатый тем временем одну за другой выуживал созданные ее воображением картины мук ее близких. Картины, которые в повседневной жизни она отвергала, не успев даже как следует осознать. Теперь же ей представилась возможность во всей полноте насладиться живостью и богатством своего воображения…

Писательница терпела это как неизбежное испытание на пути к цели, однако желание сорвать на ком-то свою злость и отчаянье становилось все более нестерпимым…

Когда все закончилось, Эос буквально кипела от злости. Это не так невыносимо, как быть убитой горем.

– Какая же я дура! – в сердцах выпалила она, когда Одиннадцатый с виноватой улыбкой отступил от нее на шаг. – Слабая, безнадежная! Понятия не имею, что еще я могла сделать. У них у всех хотя бы был шанс справиться самостоятельно, а для Джейка единственным шансом была я. Во всяком случае, мне так казалось…

– Откровенно говоря, у этой научной ошибки в любом случае не было шансов, – подал голос док.

– Думаю, в конечном счете многое зависит от того, что считать шансом, – с досадой буркнула Эос.

«Как себя чувствуешь?» – робко поинтересовался Одиннадцатый.

– Эх, мне б разбить что-нибудь – голову о стену, например… Но есть в мире отдельные виды роскоши, которые ответственная личность не может себе позволить… Так как там мой тест? Считается пройденным?

Одиннадцатый медленно кивнул.

– Да куда он денется, твой тест? – фыркнул док. – Если человек не свихнулся, проведя тысячу лет в одной лодке с СУ, его уже ничто с толку не собьет. Просто кое-кому нужно было время, чтобы морально подготовиться к твоей встрече с этим паразитом, вот он и искал повод…

Эос ничего не ответила. Она вообще не представляла себе, как кто-то может справляться с тем грузом ответственности, что тащил на себе капитан, и не впадать в панику на каждом шагу.

– Мэтр Одиннадцатый… – нерешительно начала она.

Тот, вопросительно улыбнувшись, склонил набок голову.

– Можно вы сами первым ко мне заглянете, когда найдется свободная минутка? – вздохнула писательница, ощущая невольную робость перед этим загадочным существом. – А то я по натуре не очень решительная, боюсь, что буду стесняться помешать или оторвать от дел… только обещайте, что непременно зайдете…

«Я зайду, – улыбка Одиннадцатого стала куда более жизнерадостной. – Я…»

В сознании Эос возник образ довольно откровенного поцелуя с использованием языка.

«Тоже очень особенное ощущение…» – заговорщически сообщил Одиннадцатый.

Стажер кисло улыбнулась в ответ.

– Я бы попросила не флиртовать со мной без крайней необходимости… – слегка насупилась она. – Может, сердце у меня и каменное, но нервы не железные…

– А у меня почему-то сложилось противоположное впечатление, – с тенью улыбки хмыкнул врач. – Нервы-то, как раз, железные, а вот сердце…

– Не льстите мне, док, – отозвалась Эос. – Кстати, вас я тоже всегда рада видеть…

– Ничего не выйдет, – покачал головой тот. – Я с рабочего места ни ногой: когда не занят делами экспедиции, разбираюсь с собственными проектами. Лучше сама заходи – я тебе живо дело найду. И отвлечь меня практически невозможно…