– Похоже, я снова мешаю тебе спать, – слабо улыбнулся он. – Док определенно меня отругает…

– Глизе, тебе плохо? – с беспокойством спросила Эос.

– Ну что ты… – тот сделал отчаянную попытку выровнять свое дыхание, и самое страшное было то, что у него получилось.

– Мне хорошо… очень хорошо… – он снова тихо застонал. – Но долго я так не выдержу… ты не могла бы укусить меня?

– Что? – спросонья писательница не сразу вспомнила их дневной разговор. – А… – выдохнула она, сообразив, в чем дело, и осторожно чуть сжала зубами его нос. – Так пойдет?

Глизе не ответил ничего вразумительного, однако по реакции Эос поняла, что сработало.

«Это какой-то кошмар…» – тихо подумала она и, вспомнив еще кое-что, связанное с носом, погладила Глизе по переносице. Тот невнятно мурлыкнул в ответ.

– Спасибо, – спустя пару мгновений прошептал он. – Не думал, что с женщиной может быть так приятно…

– То есть, по-твоему, с мужчиной подобное в порядке вещей?! – не выдержав, спросила писательница.

Но капитан уже ничего не мог ей ответить, так как очень крепко спал.

Когда Эос проснулась, капитана в комнате уже не было. Зато, подобрав под себя ноги, у кровати сидела заплаканная Марго.

«Не каюта, а проходной двор…» – меланхолично подумала писательница, но вслух сказала лишь:

– Доброе утро…

– Ты считаешь меня испорченной? – мрачно воззрилась на нее снабженец.

– А ты меня? – безразлично передернула плечами Эос, за минувшие пару дней все эти страсти ее порядком утомили.

Марго растерялась.

– Ну, тебя, во всяком случае, не в чем упрекнуть, – буркнула она после минутной запинки.

– Да неужели? – насмешливо переспросила писательница. – Кажется, вчера ты так не считала…

– Что ты пытаешься мне сказать?! – вспылила собеседница.

– Не бери в голову, Марго, – грустно улыбнулась Эос. – Все мы нормальные люди, но в очень странных обстоятельствах. И парней тоже можно только пожалеть – они совершенно не понимают, как должны себя вести. Сама подумай: дефицит общения плюс депривация, помноженные на социальную несправедливость, – тут кто угодно станет неадекватным. Для своей ситуации они держатся весьма прилично, надо сказать…

– И что теперь делать? – всхлипнула Марго.

– Я не знаю… что хочешь, что тебе больше нравится… – писательница устало потерла лоб – на ладони остался мучнистый слой, по цвету напоминавший ее блеклую косметику. Она потрогала состав пальцем.

Заметив ее замешательство, Марго виновато улыбнулась.

– Прости, я еще не могу позволить себе косметику самого лучшего качества. Эта не очень полезна для кожи, поэтому в состав добавлены специальные ингредиенты, чтобы она сама сходила, если ты в ней случайно заснешь. Да и после отчистки лица кожа должна отдыхать по крайней мере пару часов – на раздраженную макияж просто не ляжет…

– Понятно… – протянула Эос и уныло поплелась в ванную.

Марго последовала за ней.

– Я вчера вечером собиралась тебе это сказать, – посетовала она. – Но все так глупо получилось…

– Глупее не придумаешь, – кивнула Эос, собираясь залезть в душ. – Ничего не поделаешь, придется парням созерцать мою физиономию, как есть. Сами виноваты – нечего было тебя дразнить…

– Думаешь, без грима ты им не понравишься? – озабочено осведомилась Марго.

– Думаю, им не понравится работать в моем присутствии… – писательница собралась было включить воду.

– Нет, постой… – остановила ее приятельница. – Давай сначала снимем с лица остатки этой гадости…

В следующие двадцать минут они не сказали друг другу ни слова. За это время с утренними процедурами было покончено, и блестящая чистотой Эос смогла приступить к завтраку.

– Капитан просил тебя прийти в доки, когда будешь готова… – осторожно заметила снабженец.

– Это все, конечно, безумно мило и по-домашнему, – вздохнула писательница. – Но, по-моему, мне бы следовало вставать по часам, есть вместе со всеми и получать команды от корабля…

– У корабля депрессия, – сообщил Широ. – Так что он настаивает на своем праве временно отлынивать от некоторых обязанностей…

– Час от часу не легче… – вздохнула Эос. – С другой стороны, осознанно контролируемая депрессия все-таки лучше бесконтрольной…

– Можно мне это не комментировать? – буркнул корабль.

– Конечно, депрессивный ты мой, – довольно ласково отозвалась Эос. – Кстати, ты успел что-нибудь нарисовать на стене, прежде чем на тебя депрессия накатила?

– На самом деле я занят очень… – вздохнул Широ. – Давай вечером поговорим.

– Ладно-ладно, – писательница в самом деле чувствовала исходившее от него напряжение, словно тот пытается удерживать что-то тяжело или буйное. Было заметно также, что мальчишке очень хочется бросить это что-то к чертовой матери, так что она решила не искушать судьбу. – Вы только скажите: «доки» – это то здоровое помещение, где стоит исполинский андроид?

– Ты его видела? – оживилась Марго. – Производит впечатление, правда?

– Угу. Особенно когда я думаю о том, что вместо прошивки в него запилили моего Джейка – аж озноб пробирает!

– Мой Джейк, звучит так интимно… – усмехнулась Марго. – Вы точно не были любовниками?

– Тебе сложно будет это понять… – мрачно процедила Эос. – Но он мой сын. А теперь позвольте откланяться – родина-мать зовет…

– Я тебя провожу, – Марго с преувеличенной бодростью подхватилась следом. – Ты же всего раз там была – можешь заблудиться…

Они шли в молчании достаточно долго, чтобы Эос обратила внимание на звук шагов своей спутницы: было очевидно, что та идет на высоких каблуках. В такое время? В таком месте? Как и ожидалось от Марго…

– Если хочешь что-то сказать – говори… – прервала писательница затянувшееся молчание.

– Ммм… – нерешительно протянула приятельница. – Какие у нас с тобой отношения?

– Какие скажешь – такие и будут, – вздохнула Эос.

– Мне кажется, или с тобой стало общаться тяжелее, чем с киборгом?

– Прости, но сейчас у меня нет настроения для того, чтобы быть приятной в общении. Но со временем это изменится…

– Ну ладно – не могу тебя за это осуждать… – вздохнула Марго. – А какие у тебя с ними отношения?

– С «черным составом»?

– Не люблю это определение… – поежилась собеседница. – Оно такое… жуткое. Но, в общем, ты правильно поняла, о ком я…

– Это сложно, Марго. И скорее всего так и останется.

– Знаешь, этот парень, которого ты держала на руках…