Если я не ошибалась, Володька только что пообещал мисс Робин Гуд уговорить своего дядю сделать полную оплату ее услуг.

Все вроде бы шло своим чередом, так, как надо, но меня не оставляло ощущение, что о чем-то важном я забыла. Кажется, о Наташе. В субботу «братец» сказал мне, что она и не думает возвращаться к нормальной жизни, а, лежа в гамаке под яблонями, планирует очередную попытку суицида. С этим определенно надо было что-то делать. Нанимать для нее хорошего психолога Тимофей Михайлович не собирался, а зря. У меня в голове мелькнула мысль: а может, мне самой попытаться поработать с Наташей? Мне однажды уже довелось спасти женщину, которая хотела броситься с моста, причем не в одиночку, а вместе с дочерью…

Громко хлопнувшая дверь свидетельствовала о том, что вернулся Ариша. Я вышла из своей комнаты, чтобы узнать, изменилось ли его настроение. Дед поднялся по лестнице, молча прошел мимо меня, взялся за ручку своей двери, потом повернулся ко мне, достал из кармана несколько купюр и сказал, избегая встречаться со мной взглядом:

— Возьми, это — на хозяйство.

— Ариша, ужин разогреть? — заботливо поинтересовалась я.

— Нет! — Дед открыл дверь и вошел к себе. Приставать к нему с дальнейшими вопросами было бессмысленно.

За ночь в его настроении ничего не изменилось. За завтраком Ариша сидел хмурый, витал в каких-то своих мыслях. На мои вопросы он отвечал либо невпопад, либо вообще игнорировал их. Мне все это надоело, я встала из-за стола и заявила:

— Вот что! Я уезжаю на несколько дней в деревню!

— Поезжай, — равнодушно произнес дедуля.

Я не стала медлить, быстренько собрала дорожную сумку, бросила ее в багажник своего авто и поехала к Алине, чтобы поменяться с ней машинами. Мне не хотелось светиться в такой глуши, как Зеленый Яр, на своем «Мини Купере». Модель эта редкая, а Чурков знает, что у меня именно такая тачка. Мало ли что?

— Поля, а ты уверена, что эта поездка так уж необходима? — Нечаева попыталась меня отговорить.

— Уверена. В конце концов, я взялась за это дело, чтобы помочь Наташе. Месть местью, а психологическая поддержка девушке не помешает. Володька сказал, что мысль о самоубийстве ее не оставляет.

— Я бы поехала с тобой, но мне надо дожимать ее отца. Поля, а что у тебя с деньгами? — участливо поинтересовалась Алинка. — Мне тут мама прислала некоторую сумму. Могу одолжить.

— Спасибо, не надо. Ариша вчера принес немного денег. Вот, возьми техпаспорт и ключи от «Мини Купера». Страховка — в бардачке.

Алинка протянула мне документы и ключи от своего «Логана» и пожелала мне удачи. Через пару минут я села за руль «Рено» и поехала туда, где вот уже целый месяц прозябала Наташа Чуркова.

* * *

Зеленый Яр находился примерно в трехстах километрах от Горовска, так что я прибыла в туда в середине дня. Остановившись на краю села, около импровизированного базарчика, я вышла из машины и обратилась к местным торговкам:

— Добрый день! Я ищу своих знакомых. Может, вы знаете, у кого остановились тетя Рая и Наташа Чурковы?

— Да кто ж их знает? — отозвалась женщина лет тридцати пяти, рядом с которой я стояла. — Лето началось, столько народу сюда из города понаехало!

— Уж не про Райку ли Тарасову она гутарит? — спросила уже немолодая женщина свою соседку, тоже лет эдак шестидесяти с гаком. — Маша, ты, часом, не помнишь, как ее полоумную дочь зовут?

— Да я никогда этого и не знала, — пожала та плечами.

— Простите, — я подошла ближе к тем женщинам, — Тарасова — это девичья фамилия Раисы, так?

— Ну, так, — подтвердила сельчанка. — Райка за горовского мужика замуж выскочила, а как его фамилия, мне неведомо. Может, и так, как ты сказала, — Чуркин.

— Чурков, — поправила я. — Вот вы еще упомянули, что дочь тети Раи полоумная…

— Ничего я такого не говорила. — Тетка начала опрыскивать водой редиску, которой торговала.

— Вы, скорее всего, правы. Наташа действительно сейчас не в адеквате…

— Чего? — уточнила тетя Маша, вероятно не въехавшая в суть моего последнего слова.

— Дура, значит, психическая, — пояснила ей одна из торговок.

— Есть немножко, — подтвердила тетя Маша. — Я давеча заходила к Лизавете, Райкиной матери, так эта девка лежала в гамаке. Я остановилась, принялась стыдить ее, что она бездельничает, а она посмотрела на меня дурными глазами и язык показала. Говорят, она так целыми днями лежит. Бабка с матерью каждый день в огороде до ломоты в спине надрываются, а ей — трава не расти!

— Вот-вот, — поддакнула тетка, закончив опрыскивать редиску. — И ведь Лизавета ее защищает. Горе, говорит, у нее — любовь несчастная…

— У меня, может, тоже любовь несчастная — муж пьет каждый день, — вставила в разговор молчавшая до сих пор женщина, сидевшая чуть в стороне от всех. — Мне что же, гамак развесить и валяться в нем с утра до ночи?

— Попробуй, может, Федька сразу пить бросит, — сострила тетя Маша, и все торговки рассмеялись.

— А я, бабоньки, вот что скажу, — подала голос тетка с редиской, — это все от большого ума. Лизавета все хвалилась, что ее внучка в институте учится. Видать, мозги-то она там и перенапрягла! Мы вот институтов не кончали, и ничего — живем, жизни радуемся. А любовь — у кого из нас она больно счастливая-то?

— Женщины, — обратилась я сразу ко всем сельчанкам одновременно, — подскажите мне, как найти дом Лизаветы Тарасовой.

— Поезжай сейчас прямо, потом на первом же перекрестке сверни налево, — объяснила мне тетя Маша, — через три дома, по правую руку, как раз и будет ее хата.

— Короче, как увидишь девку в гамаке, значит, приехала, — сострила ее соседка, заставив баб снова рассмеяться.

Похоже, не знали эти женщины всех деталей, вот и насмехались над Наташей, захандрившей от несчастной любви. Не могли же ее родственники рассказывать всем об изнасиловании…

Проезжая мимо невысокого забора, я заметила растянутый между деревьями гамак, правда, в нем никого не было. Остановившись через два дома, я вышла из машины и осмотрелась. По соседству с избой бабы Лизы я увидела старушку, поправляющую плетень.

— Здравствуйте! — обратилась я, подойдя к ней.

— И вам доброго здоровья, — приветливо ответила она.

— Простите, вы, случайно, комнату не сдаете?

— Комнату? — Старушка с интересом пригляделась ко мне. — Комнатка-то свободная есть, и не одна, только вряд ли они тебя устроят.

— Ну почему же?

— Ты, я вижу, городская, к комфорту привычная. А у меня удобства во дворе, — бабуля кивнула на кособокое деревянное строение, — вода в колодце, а газ — в баллонах.

— Это не страшно. Я как раз хотела окунуться в деревенский быт. — Старушка продолжала смотреть на меня с недоверием, поэтому я пояснила: — Я книгу пишу, так что мне это надо для достоверности.