Улучив момент, пока гости обедали в кухне, Алена наклонилась к уху матери, безмятежно устроившейся перед телевизором.

– Забери Настю, и быстро бегите к машине за околицу, – прошептала она и, увидев удивление матери, добавила: – Там стоит «пежо», вы сразу увидите. Эти типы приехали не защищать нас, а убивать.

Прикрыв ладонью рот, Наталья Степановна побледнела.

– Ну же! – Алена посмотрела на мать. – Давай. Настя тебе покажет, где машина стоит.

– А ты?

– Я сразу за вами прибегу.

Преодолев слабость в коленях, Алена пошла к Горелому и Бумбарашу, сидевшим в кухне. Развалившись на стульях, они играли в карты, привезенные с собой. На столе стояли тарелки с объедками, оставшимися после обеда. Войдя к ним в комнату, Алена прикрыла за собой дверь.

– Вы говорите, что Андрей будет здесь в безопасности?

– Конечно! – Горелый посмотрел на Алену так, словно хотел прочитать ее мысли. – Надумала позвать его сюда?

– Раз вы считаете, что так будет лучше… – Алена состроила гримасу наивной дурочки. – Я только найду его номер…

– Давай, – кивнул Бумбараш и впился зубами в моченое яблоко. – Не будем терять времени.

Выйдя из кухни, Алена дрожащими от страха руками застегнула сапоги и выскочила во двор. Она знала, что ей не удастся надолго запудрить мозги бандитам, каждая минута была на вес золота. А точнее – на вес жизни.

Самые страшные предположения Алены ее не обманули. Не успела она добежать до середины огорода, как над ее ухом просвистела пуля. Сзади слышались крики:

– Стоять! Кому говорю!

К счастью, Алене удалось запрыгнуть в «пежо». Утопив педаль газа, машина понеслась прочь от деревни.

Наталья Степановна и Настя сидели сзади, прижавшись друг к другу. Алена старалась успокоиться, но ее руки вцепились в руль мертвой хваткой, которую она не могла ослабить.

– Испугались? – спросила Алена, стараясь придать голосу спокойствие. – Ну все, расслабьтесь, самое страшное позади.

– Ничего не понимаю. – Наталья Степановна всхлипнула. – Они ведь сказали, что от губернатора…

– Именно так, мама, – произнесла она многозначительно. – Именно от губернатора.

– Значит, ты считаешь…

– Я не считаю, мама. Я знаю. Твой Никодеев заправляет этой шайкой.

– Саша… Он же был такой добрый, такой внимательный. Мухи не обидит.

– Мух он, может, по-прежнему не обижает, а людей еще как, – отрезала Алена. – Он даже хуже бандитов. Потому что прикидывается порядочным человеком.

– Господи, спаси и помилуй, – прошептала Наталья Степановна, крестясь.

Наверное, ее молитва была услышана. Беглянки без помех добрались до деревни, в которой жили родственники Натальи Степановны. Здесь их никто не мог найти. Но по пути Алена вспомнила, что оставила дома ноутбук в спящем режиме с незаконченным письмом Луневу на экране. Стоит бандитам его открыть, и они смогут написать что угодно от ее имени. И Алена понимала, что Лунев непременно примчится ей на помощь. Этого она не могла допустить. Поэтому, высадив мать и Настю у дома, она пообещала, что скоро вернется, а сама поехала обратно в Сосновку.

Алена молилась, чтобы бандиты не успели найти ее ноутбук. И еще она молилась о том, чтобы выжить, если ей придется встретиться с ними. Несмотря на то, что Алене еще никогда не было так страшно, как сейчас, желание спасти Лунева оказалось сильнее.

Вечерело. Доносились одинокие крики птиц. Солнце окончательно опустилось за горизонт.

Глядя на темное полотно дороги, Алена заплакала.

Рыская по округе в поисках беглецов, Горелый и Бумбараш не заметили, как чуть не заблудились в лесу. Городские жители до мозга костей, они не ожидали, что лес может быть таким большим, а тропинки в нем – такими запутанными. Казалось бы, если ты выбрал одну и идешь по ней, то потом ничего не стоит вернуться обратно, но на деле это оказалось не так. Бандиты вернулись в деревню лишь под вечер, найдя ее по лаю собак.

– Ох, тля, околел совсем, – пожаловался Бумбараш, пока они переходили обледенелый мостик. – Ты печку топить умеешь?

– Какую печку, ты что, с дуба рухнул? Нам когти рвать нужно. Прыгнем в тачку, и гудбай, селяне. Бабы ведь не просто так сбежали, они шухер устроят.

– Нет, – коротко ответил Бумбараш и замолчал.

Кореша поднялись по откосу и, подвывая от холода, устремились к знакомому дому.

– Почему нет? – спросил Горелый, когда они ввалились в комнату и приложили закоченевшие руки к еще теплой печи.

– На столе ноутбук стоит, видишь? – Бумбараш качнул головой.

– Ну вижу. И что?

– Он девахи этой, Аленушки. Она, прежде чем деру дать, письмецо своему хахалю писала… Андрюша! – передразнил Бумбараш фальцетом. – Я тут без тебя совсем пропадаю… – Он перешел на свой обычный голос: – Думаю, этот Андрюша и есть Лунев, который весь город на уши поставил.

– И что? – повторил Горелый.

– А то, что я письмо за Алену закончил и отправил. Теперь ее дружок Андрей Лунев на всех парах мчится сюда. Я от имени Алены попросил его немедленно приехать, потому что с Настей беда.

– Настя – это малявка с кошачьими ушками?

– Нормальные у нее уши, братан. Ты что, перемерз?

– На шапке ушки, – пояснил Горелый, принимаясь подкладывать в печку бумагу, хворост и уголь, хранящийся в ведре с совком.

– Не знаю, не видел, – отмахнулся Бумбараш. – Не в этом дело. Короче, Лунев приедет, мы его скрутим и заставим Алену вернуть. Как тебе мой план?

– Нормальный. А если этот Андрей Лунев с ней созвонился?

– Не-а.

– Почему нет?

– В бегах они. Не пользуются мобильной связью, чтобы не вычислили.

– Точно! – обрадовался Горелый, но тут же загрустил. – Не нравится мне этот заказ, братан. Неохота баб мочить, Лунева этого. Он фраер бедовый. За слепых детей подписался. А мы типа Карабасы-Барабасы. Слава пойдет о нас сам знаешь какая.

– Я, по правде говоря, и сам так думаю. Стремное дельце. Мутняк.

Горелый поджег газету и хотел что-то ответить, когда в сенях послышались осторожные шаги. Бандиты, не сговариваясь, метнулись в разные углы, на ходу доставая пистолеты. Но стрелять не пришлось. В комнату вошла… Алена.

– Ты чего здесь? – спросил Бумбараш подозрительно.

– Я… я за компьютером вернулась. Там… там важная информация хранится.

Алена посмотрела бандитам в глаза и потупилась.

– Ты одна? – спросил Горелый.

– Одна. И где мама и Настя не скажу, хоть что со мной делайте.