только что исчезли странники. Они говорили держать их за руку, но я… - Мальчик хлюпнул носом, начал вытирать сопли, размазывая их по лицу. - Я буду слушаться и крепко держать вас за руку. Я все понял. Нельзя убегать далеко, нельзя отходить от колдунов. Отведите меня к ма-а-аме.

- Я успокою его, а ты пока найди лишнее, - предложил наследник, и мы занялись делом.

Вскоре среди цветов нашелся золотой слиток, который не поддавался уничтожению, но растаял, стоило его подержать под теплыми дневными лучами. Мы закрыли три сета, перед последним дали мальчику указания, на случай, если он окажется там же, откуда сюда вошел.

- Странно, - изрек Шай, едва мы оказались вдвоем в коридоре Лабиринта. - Я все же думал, что он попадет сюда с нами.

- Ты лучше сюда посмотри, - дотронулась я до преобразившейся изгороди.

Она больше не сочилась гнилью. Была не в лучшем виде, однако больше не вызывала отвращение и не воняла, как раньше.

- Кажется, мы движемся в верном направлении.

- Полагаю, ты права, - нахмурился наследник. - И еще полагаю, что кто-то намеренно искажает правду о миарах. До встречи с тобой я не подвергал сомнению метод, которой нам преподносили в академии. А ведь изменить программу обучения в состоянии лишь Смотрящие и мой отец.

- Но, - предположила я, - кто-то мог действовать не с дурными намерениями. Он специально выбрал такой способ борьбы с общей проблемой, чтобы было меньше несчастных случаев. Подпитка силой кажется очень простым вариантом, с которым справятся даже необученные прострочки и тем самым не застрянут за гранью.

- Не сказал бы, что он намного проще.

- Но безопаснее. Надежнее, так сказать. Они случайно не уничтожат предмет из миара, не создадут закольцованный сет, а из него попробуй вообще выберись. Но вот вопрос, зачем тогда отвергать мой метод? Или они не знают, что все миары складируются здесь?

В данный момент мы не могли получить ответы. Единственное, должны были сделать все от нас зависящее, чтобы очистить это место от «грязи», как некогда отмывали покрытые краской листья колдовского дерева во время отработки. Как выяснилось, это сделали сами студенты в честь нового учебного года. Ходили слухи, что это приносило удачу и помогало на экзаменах. Я так и не поняла, в чем суть подобной традиции, ведь растение не обладало никакой силой и точно не влияло на людей, которые его портили.

И еще хотелось бы узнать, все ли хорошо с мальчиком.

- Знаешь, я начинаю себе завидовать, - после закрытия следующего миара сказал Шай.

- Появился повод?

- Да. Моя кислинка становится все слаще и слаще. Не думал, что мне понравится работать в паре. Я привык действовать один, полагаться лишь на себя, потому что каждый раз на практике ди Тарта приставленный ко мне человек мешал. В миаре он предлагал свою помощь, хотел слить потоки силы, иногда все портил. А здесь мы словно отрабатываем наказание и убираем за другими грязь. Просто вместе. Словно это естественно и даже правильно. Будто ты - неотъемлемая часть меня.

- Шай, зачем ты начинаешь? Хорошо же было. Только расслабилась…

- У меня есть связанный зверь, - вдруг сказал наследник. - После возвращения из Лабиринта я тебя с ней познакомлю. Льори очень застенчивая, но тебе должна понравиться. Это огненная пирри, с ее помощью мне удается поддерживать сильное пламя. Она такая забавная…

Принц много говорил о ней. Упоминал смешные случаи, часто вызывал улыбку на моем лице. Попутно мы заходили в миары, искали лишние предметы, боролись с опасностью, оказывались в преображенном коридоре и шли дальше, будто вправду попали на отработку у Оронтана. Само отношение к происходящему изменилось. Стало как-то спокойнее. Мы словно делали сам мир лучше, выполняя рутинную работу.

Мы много болтали, Шай смог уговорить меня ему спеть. И еще мы смеялись, часто смеялись.

Лабиринт становился светлее, местное небо перестало давить серостью, ветер больше не приносил удушливую вонь, а изгородь все больше напоминала вьющееся растение. Сюда возвращалась жизнь.

- Вот скажи, это из-за тебя стало известно о моем подвиге с сипрядом? - спросила я, едва вспомнила об этом немаловажном моменте.

- Значит, это ты меня спасла?

- Прекрати, - беззлобно ударила аристократа в плечо.

- Скажу так: я никому ничего не рассказывал, но с Винсентом обсуждал. И если кто-то что-то услышал - это уже не моя вина.

- Все-таки расстарался. Кто тебя просил?

- Просто поблагодари поцелуем, мне этого хватит.

- Шай!

- Да, моя кислинка?

Мы остановились друг напротив друга. Глаза в глаза. Безмерное тепло с ноткой притяжения. Сокрушительное понимание, что я… впредь не хочу быть одна и проводить день без Шая, без нашего общения. Мне мало. Слишком мало, чтобы сбежать сразу после возвращения в академию.

Может, попробовать? Шагнуть навстречу своему страху, больше не убегать? Я ведь достаточно сильна, чтобы с этим справиться и выдержать любые последствия, какими бы плачевными они ни были.

- Ты невыносим, - сказал я вместо того, что вертелось на языке, и перешагнула вместе с ним грань.

Улыбка мгновенно стекла с лица аристократа. Он даже побледнел, и я проследила за его взглядом.

На земле лежал мужчина в устаревшем мундире, по его виску текла кровь. Я упала рядом с ним на колени, перевернула на спину, попыталась понять, есть ли еще какие раны.

- Шай, помоги, - обернулась на застывшего каменным изваянием наследника и внимательнее присмотрелась к пострадавшему. - Отец?

Глава 20

Из груди вырвался крик. Я подскочила на ночи, начала отступать, пока не уперлась спиной в покрытый мхом валун.

- Нет, это неправда, - замотала я головой, глядя на неподвижного мужчину.

Мне было всего три, когда он исчез. Я не могла его запомнить, однако брошь в виде роаны на отвороте мундира и лицо, очень похожее на мое, наводили на мысль, что это именно папа.

- Точно нет, - улыбнулась я, ведь колдун был достаточно молод, чтобы иметь взрослую дочь. - Шай, это кто-то другой, разрешаю отмереть.

Принц качнулся вперед, опасливо сделал шаг к мужчине. Присев возле него, дотронулся до витиеватого узора на кармане и, словно внутри все болело, скривился.

- Это иэс Дариан, - безжизненным голосом сказал наследник. - Я запомнил его именно таким в день исчезновения.

- Шай, ты ошибаешься, - все сильнее вжималась я в камень, ощущая нарастающую панику,