Я вцепилась в рукав Рэндольфа. Каким бы извращенным ни был мир фэйри, невозможно поверить, что правда на стороне чудовищного горбуна.

— И что, Блудсворд вот так любого может взять и обвинить?! А как же суд? Да что у вас за законы такие!

— Не любого. Я — одиночка без рода, должников и сюзерена. — Он помолчал и добавил: — Мне жаль, Элисон. Боюсь, у тебя не осталось времени на раздумья.

Элвин

— Пожалуйста, — повторил я с тихой угрозой в голосе. — Я дам зарок на любой долг.

Князь Церы откинулся на спинку кресла. Этот подонок выглядел до омерзения довольным.

— Хочешь, чтобы я разбудил твою человечку? Чтобы она продолжила играть в законницу и лезть в дела фэйри?

— Именно, — сказал я, сдерживая подступающее раздражение.

Полчаса беседа шла по кругу. Я настаивал, он смеялся и отказывался. Снова и снова.

Проклятье, я знал, что князь захочет поглумиться, и был готов к этому. Пусть получит свое маленькое удовольствие — заслужил. Но сколько можно?!

Марций Севрус покачал головой:

— Мне ничего от тебя не нужно, Страж. И я рад, что не увижу больше человечку в зале Совета, — он поднялся. — Аудиенция окончена.

До последнего не верил, что он меня выставит.

Оказавшись с той стороны двери, я уставился на нее невидящим взглядом.

Почему?! Мы никогда не любили друг друга, но и врагами не были. И он уже имел возможность убедиться, что я могу быть полезным.

И что теперь делать? Талант повелителя Церы уникален. Я не слышал больше о фэйри или магах, способных войти во врата души.

Ладно, я знал, что должен сделать прямо сейчас, гриски бы побрали навязанный княгиней подарочек. Все во мне требовало вернуться в башню. К Франческе, которая третий день лежала очарованной пленницей в объятьях сна. Но братец-буря изъявил желание прогуляться после обеда, а я, как послушный мальчик на побегушках, обязан был его сопровождать.

Откликаясь на паскудные мысли, лиана на протезе шевельнулась, и меня передернуло от омерзения.

Я сжал кулак, пережидая ноющую боль в давно утраченной конечности. Старший медик клана Танцующих-с-Ветром только руками развел, когда я продемонстрировал ему свою нечаянную находку. Мол, обычно порождения Роузхиллс дохнут вне долины. А эта дрянь, видите ли, прижилась, этаким паразитом вросла в протез. Видать, не устояла перед моим обаянием.

Гадина снова шевельнулась под перчаткой, и я тоскливо прикинул, где бы по-быстрому запереться, обрезать свежие побеги. Слишком торопился с утра для разговора с князем Церы, чтоб его…

— Элвин! — Риэн окрикнул меня, когда я проходил мимо его покоев.

— Я тороплюсь.

Он понимающе кивнул:

— Можешь не спешить. Стормур уединился с княгиней, так что ближайший час ты свободен.

Даже так? Я скривился, подавляя подступающее раздражение. Плевать. Иса давно не моя женщина, пусть проводит время с кем пожелает.

Риэн подмигнул:

— У меня есть отличный тамерский аджас.

На мгновение захотелось согласиться. Плюнуть на все, нырнуть в сладкое облако дурманных грез.

Я не любитель аджаса. Пробовал с подачи Риэна, но не проникся. Доброта и миролюбие, накатившие после нескольких затяжек, сопровождались противной слабостью. Дым обволакивал разум, отнимая ясность восприятия, способность трезво мыслить, а вместе с ней и самоконтроль.

Ну ее к Черной, эту искусственную любовь ко всему сущему. Я лучше буду злым и желчным, но буду собой.

— Обойдусь, — буркнул я и попытался обойти братца. Но он сделал почти незаметный шаг в сторону и снова оказался на моем пути.

— Не нуди, тебе надо расслабиться. Пойдем, покурим, — заговорщицки прошептал этот пройдоха.

А, ладно! За час я только успею доехать до башни и вернуться.

— Курить не буду, — предупредил я, заходя в комнату.

— Тогда выпей, — он поставил на стол запыленную бутылку. Судя по печати на сургуче, из личных запасов княгини. Умеет устроиться. — И рассказывай.

Я опустился в кресло и огляделся без особого интереса. Безликость гостевых покоев разбавлял гобелен с похабной русалкой на стене. Русалка возлежала на берегу моря, призывно выпятив обнаженный бюст, и улыбалась улыбкой опытной, на все согласной шлюхи.

Риэн не спеша забил чашу, поворошил щипцами в камине, выискивая уголек пожарче. По комнате поплыл дымок с характерным запахом.

— Чего рассказывать? — отозвался я, мрачно меряя взглядом бутылку.

Выпить хотелось до смерти. Но наш договор с княгиней и ее паскудным братцем исключал подобные развлечения.

До конца зимы, мать ее!

— О чем ты говорил с князем. И почему такой… — он повертел в воздухе пальцами, словно пытался найти подходящий термин. — Ну, вот такой! — последние слова потонули в бульканье кальяна. Вид у брата при этом был такой счастливый, что мне захотелось ему врезать по морде. Без причины, просто так, для восстановления мировой гармонии.

Не люблю посвящать других Стражей в свои проблемы. Мои названные родственники — специфические ребята. Некоторым из них, вроде Фергуса или Коры, я не доверил бы выносить ночной горшок.

Но Риэн мне всегда нравился. Не в последнюю очередь своей безбашенной легкостью, переходящей в легковесность. И, должно быть, пары аджаса в воздухе сделали свое дело, потому что я разговорился.

Братец слушал внимательно. Кивал. И даже, удивительное дело, не спешил перебить, чтобы поделиться аналогичным случаем, произошедшим с ним совсем недавно.

— Итак, тебе нужна услуга от Марция Севруса, — подытожил он мой рассказ. — Малый долг, правильно?

— Он не согласен даже в обмен на Великий.

Брат отложил шланг в сторону. Посмотрел на меня неожиданно пристально, и я подумал, что он какой-то непривычно собранный и серьезный. Не похож на того обычного Риэна, с которым мы неплохо проводили время лет пятьдесят назад.

— Князь Церы должен мне, — сообщил он. — Как раз Малый долг.

Я стиснул подлокотник кресла, стараясь удержать на лице равнодушную гримасу. Не уверен, что получилось.

— И? — спросил я с самым безразличным видом, на какой был способен.

Он пожал плечами:

— Попрошу его, пусть поможет. Что мне, жалко? А взамен…

— Ага, — стало легче. Не верю в безвозмездную помощь. Как правило, она обходится куда дороже честной сделки. — И что взамен?

— Ты отойдешь и не станешь вмешиваться, когда я попрошу. Один раз.