один для всех, и размечен до середины двадцать первого века, из которой, как я уже говорил, люди проваливаться перестали, примерно треть книги осталась незаполненной. Ну, потому что я в две тысячи девятнадцатом отбыл, и все остальное уже не моя проблема и меня не касается. В рамках этого опросника, конечно же, не касается. А вне его рамок… ну, как говорил мой старик отец, сталкиваясь с задачей, которую все остальные считали неразрешимой, будем посмотреть.

Сашка заявился ко мне в пятницу вечером, когда я корпел над последними частями талмуда.

— Работаешь? — спросил он. — Правильно делаешь, терпение и труд все перетрут.

— От работы кони дохнут, — сказал я.

— Велик и мудр русский народ, да еще и очень талантлив, — сказал Сашка. — Для любой точки зрения своя поговорка найдется, а может быть, даже частушка или анекдот. Скоро закончишь-то?

— Минут через сорок, если ты меня отвлекать не будешь.

— Я не буду, вот те крест, — сказал Сашка и устроился на диване в гостиной. — Нашли мы, кстати, отца той твоей девицы.

Поскольку он находился в соседней комнате и пребывал в плену заблуждений относительно истинных размеров моей квартиры, орал он так, что его, наверное, и на первом этаже было слышно, поэтому я оторвался от писанины и вышел к нему.

— Нашли?

— Да это несложно было, — сказал Сашка. — Подключили информаторов и нашли. Он, конечно, перепугался жутко, думал, что мы его ментам сдадим, но мы пообещали, что не будем.

— А есть за что сдавать?

— В том-то и дело, что нет, — сказал Сашка. — И никакого ликвидатора он, разумеется, не посылал, даже если бы знал, куда. Это не его уровень, он лавочник обычный, до этого случая толком и непуганый, к хренам, так что нет. Не от него этот гость был, можешь расслабиться. Не коллегу ты грохнул, не брата своего в борьбе с несправедливостью.

— А кого тогда?

— Выясняем, — равнодушно сказал майор. — Как выясним, так сразу же обязательно тебе расскажем. Может быть. Если будет на то оперативная необходимость и соизволение вышестоящего, сука, начальства. Ты, Чапай, иди дописывай, не отвлекайся, а я пока видак посмотрю. Есть что новое?

— Нет, откуда?

— Значит, я в старом покопаюсь, — сказал он. — И вот еще, Чапай, на завтра ничего не планируй.

— Потому что завтра меня расстреляют?

— Не, это уже на следующей неделе, а может и вовсе после праздников, — сказал Сашка. — Завтра мы с тобой в гости поедем, хочу тебя с одним интересным человечком познакомить.

— А мне это зачем?

— Для расширения кругозора, — сказал он. — Для более полного понимания сложившейся, к хренам, картины.

— А вам это зачем? — спросил я. — В смысле, какая вам разница, полностью я эту вашу картину понимаю или нет?

— Значит, есть разница, — назидательно сказал он. — Мы, комитет, без причины ничего не делаем, и если мы что-то делаем, значит, такая причина есть, пусть сейчас ты ее и не видишь.

— А я когда-нибудь вообще ее увижу? — спросил я.

— Не исключено, — сказал он. — Но тут и от твоего зрения много чего зависит.

— У меня зрение хорошее.

— Я бы даже сказал, отличное, — хмыкнул он. — Ты ж снайпер, я результаты, так сказать, твоих трудов видел и до сих пор развидеть не могу, потому что зависть меня гложет. Жуткая черная зависть. Шесть жмуров как с куста, а в тебя, сука, даже не попали ни разу. И это если учесть, что дело в ограниченном пространстве происходило…

— Семь, — сказал я.

— Ну, пусть будет семь, если ты хочешь, — легко согласился он. — Но официально пока все-таки шесть. Как седьмое тело найдем, так обязательно на твой счет запишем.

Глава 19

На следующий день Сашка зашел ко мне часов в одиннадцать, я как раз вторую чашку кофе допивал.

— Готов к труду и обороне? — поинтересовался он.

— Всегда готов, — сказал я. — Кофе будешь?

— Нет, я уже выпил, — сказал он. — Допивай свой и поехали.

— В Сибирь?

— На урановые рудники, — сказал он. — Стране нужен уран. Дашь стране урана, Чапай?

— А то ж, — сказал я.

У подъезда нас ожидала черная «Вволга» с водителем. Наверное, у нее были ведомственные номера, которые могли бы многое рассказать посвященному человеку, но я в таких тонкостях эпохи не разбирался, и, честно говоря, не очень-то мне и хотелось. Мы с Сашкой водрузились на заднее сиденье, он хлопнул дверцей и бодро гаркнул прямо в ухо водителю:

— Петруха, трогай!

Машина плавно сдвинулась с места, вырулила из двора и начала набирать ход, так, как и положено официальной ведомственной машине — степенно и неторопливо.

Не так, как я люблю.

— Так куда мы все-таки едем? — спросил я.

— Пусть это будет для тебя сюрпризом, — сказал Сашка. — Хотя, наверное, восемьдесят девятый год для тебя и так полон сюрпризов?

— А можно об этом при…? — спросил я, кивком указывая на водителя.

— Конечно, можно, — сказал Сашка. — Петруха у нас вообще слепоглухонемой. В смысле, без слепо, а то как бы он машину вел? Просто глухонемой. Да, Петруха?

— Так точно, товарищ майор, — отозвался Петруха.

— Тоже из отдела Х? — спросил я.

— Конечно, — сказал Сашка. — Один из лучших наших оперативников.

— Так ты его для силовой поддержки взял?

— Нет, просто я этими консервными, сука, банками рулить не люблю, — сказал Сашка. — А ехать нам