– А Полина Виноградова кем приходилась?

– Полька была моя золовка. – Алиса прерывисто задышала. – Почему вы спрашиваете?

Поманив собеседницу пальцем, Алла Денисовна прошептала:

– А за что ж ты ее на тот свет отправила, милая?

Разорвавшаяся перед глазами бомба заставила Алису закричать.

– Тс-с… – прошипела Савушкина и мило улыбнулась обернувшемуся в их сторону мужчине. – На нас смотрят, постарайся держать себя в руках.

– В моем положении нельзя нервничать, поэтому прошу вас следить за словами.

– Значит, отнекиваешься? А зря. Я видела, как ты выходила из тридцать седьмого номера, и видела перчатки с ножичком в твоих руках.

– Вы меня с кем-то путаете.

Савушкина хохотнула:

– Детский сад, штаны на лямках, честное слово! За тобой, милая, числился пятьдесят четвертый номер, а твои координаты я лично выписала из журнала. Разумеется, ты вправе заявить на меня в органы, даже можешь написать заявление, мол, Алла Савушкина возводит на меня напраслину, обвиняя в убийстве Полины Виноградовой.

Алиса задрожала.

– Что вы от меня хотите?

– Глупый вопрос. Я, знаешь ли…

Уронив голову на стол, Алиса заплакала. Ее тело сотрясалось в рыданиях, а с языка слетали неожиданные откровения. Она выложила Алле Денисовне чистую правду. Рассказала про знакомство с Леонтием, про свадьбу, Киру Большову, про дневник и угрозы Полины. Умолчала лишь о покойной Вере Маккларен.

Савушкина, явно не ожидавшая такого поворота событий, была сбита с толку.

– Но ведь никто не давал тебе права лишать человека жизни.

– Знаю, я уже давно раскаялась. Но поймите, я не могу прийти в милицию с повинной. Не могу допустить, чтобы мой ребенок родился в тюрьме и рос вдали от меня. Вы же тоже, наверное, мать… У вас есть дети?

– Нет.

– Все равно, вы женщина, вы должны меня понять!

Алла Денисовна облизала потрескавшиеся губы.

– Пару лет назад я чуть было не взяла грех на душу и не убила человека. Человека, по чьей вине я превратилась в почти что нищую. Он меня разорил, пустил по миру. Мне знаком дьявольский соблазн, толкающий на убийство. Но я, слава богу, сдержалась, не пошла на преступление.

Алиса размазывала по лицу слезы.

– А я не смогла, не смогла удержаться…

– Три тысячи долларов, и больше ты меня не увидишь. Говорю совершенно откровенно, шантажировать дальше не собираюсь. Разовый взнос меня вполне устроит.

– Я не располагаю такой суммой.

– Могу подождать. Только недолго.

Тем же вечером Алиса упала с лестницы. Никто ее не толкал, просто после разговора с Савушкиной Виноградова пребывала в весьма нервном состоянии. На пути к мусоропроводу у нее закружилась голова, тело обмякло, ноги подкосились. Сказку о якобы почувствованном перед падением толчке в спину она поведала матери со зла. Потеряв ребенка, Алиса окончательно озлобилась на весь белый свет.

Три тысячи американских рублей она передала Савушкиной в августе. Первое время страшно боялась повторного звонка, вздрагивала от каждого шороха, но Алла, как и обещала, больше не давала о себе знать. Постепенно Алиса успокоилась.

Через полтора года, после смерти Антонины Алексеевны, Алиса перебралась в двушку матери. Так и жили они вдвоем, дожидаясь возвращения Леонтия из мест не столь отдаленных.

Времечко пролетело – Виноградов вернулся. Семья воссоединилась, Алиса снова готовилась стать матерью. И тут нежданно-негаданно – звонок.

Окончательно опустившаяся Савушкина просила Алису о помощи.

– Приезжай ко мне, дело есть.

Делом, как выяснилось позже, оказалось банальное выцыганивание денежных средств. Пропустив Виноградову в захламленную комнату, Алла Денисовна указала на обшарпанный стул.

– Плохо мне, Алиса, совсем плохо. Жить не на что, еле свожу концы с концами.

– Вы же обещали тогда, в кафе…

– Помню, все помню! Но семь лет назад я не знала, что стану хронической алкоголичкой. Работала в магазине, хоть какую копеечку, но имела, а теперь, сама видишь, живу хуже крысы. Оставь тыщонку на опохмелку.

– Я не потерплю шантаж.

– Ах, вот как мы заговорили? Теперь, значит, осмелели, в позу встали… Забыла свои рыдания в кафе?

– То было раньше, сейчас я вас не боюсь.

– И напрасно. Ты, милая, меня недооцениваешь.

– Вашим бредням не поверит ни один мало-мальски здравомыслящий человек. Можете обвинять меня в чем угодно, в любом случае победа останется за мной. Вы – жалкая пьянчужка, я – добропорядочная гражданка. Поверят моим словам.

– Добропорядочная? Я вот ментам-то про убийство Полины расскажу, а уж они пусть решают, кто из нас двоих добропорядочней.

Алиса с жалостью смотрела на постаревшую Савушкину.

– Бедная, бедная Алла Денисовна, мне вас искренне жаль.

– А ты меня не жалей, ты о своей шкуре позаботься. Дашь денег?

Виноградова достала тысячную купюру.

– Берите. Только помните, деньги дала не из страха, а из милосердия.

– Спасибо. – Алла спрятала бумажку в карман халата. – Вот бы сразу так, а ты кочевряжилась. Нам с тобой надо жить в мире, мы друг от друга зависим.

Алиса развернулась.

– Прошу мне больше не звонить.

– Ступай, ступай, – махала руками Алла.

Позвонила Савушкина через неделю.

– Алиса, мне нужны деньги! Сто рублей, кровь из носа.

Виноградова отсоединилась.

– Алиса, не вешай трубку, я умираю.

– Желаю удачи.

Третий звонок сопровождался ненормативной лексикой и воплем Савушкиной:

– Берегись, сучка, я тебя под монастырь подведу! Сейчас же позвоню Лиане Виноградовой! Выложу всю правду, посмотрим, как выкрутишься.

Угрозу Алла Денисовна сдержала.

Услышав голосок Лианы, Савушкина выпалила:

– Я знаю, кто семь лет назад убил твою сестру Полину.

Лиана едва не рухнула в обморок.

– Что вы сказали?

– Полинку прирезала Алиска, жена твоего братца. Не веришь? А ты приезжай ко мне, я тебе как на духу правду выложу.

– К-куда приезжать?

– Записывай адрес.

– Кто вы?

– Савушкина. Савушкина Алла Денисовна. Приедешь сегодня?

– Я… кхм…

– Не кряхти, буду ждать.

Пока Лиана переваривала полученную информацию, Алла Денисовна снова набрала номер Алисы.