громыхая, откатился в сторону. В ореоле ураганной лампы, стоявшей на земле, блеснула темная жидкость между пальцами османки – с пропоротой руки побежала кровь. Тяжело дыша, я обернулась посмотреть на галерею, ведущую в реликварий: на пороге, в пятидесяти метрах от нас, стояла Кармен и ее убийцы. Вспыхнуло смертельное огниво оружия. Я успела броситься ничком на живот, рядом с Эминой, скорчившейся от боли. Перед нами высился камень, он на время защитит от выстрелов, только надолго ли? Фантастическая вертикальная перегородка перекрыла путь к побегу, и через несколько минут пираты обнаружат нас. Мы – загнанные крысы!

Обреченно и беспомощно я ждала появления злодеев у края камня. Восковые затычки в ушах отрезали меня от всех внешних звуков, но усилили биение сердца, которое взорвалось неумолимым «бум-бум» перед фатальной развязкой. Свора пиратов приближалась. Я наблюдала их беззвучную пантомиму и макабрическую[134] пляску: рты разрывались от воплей радости; глаза блестели от предвкушения грабежа; ножи сверкали, готовясь перерезать глотку любому, кто встанет у них на пути. Нет, я не собиралась так умирать, не желала быть приконченной, словно дичь. Если уж мне суждено отойти в мир иной, то я уйду, но с кинжалом в руке!

Когда я приготовилась выпрыгнуть из-за камня, чтобы в неравной борьбе защитить свою честь, произошло невероятное: двое разбойников в первых рядах опрокинулись на землю. Поскользнулись на скольком мху? Следом трое других повалились на камни, открыв мне обзор. Я вглядывалась в темноту, чтобы понять причину. Нет, дело не в скользких водорослях и не в булыжниках на пути, а в живом, движущемся препятствии… Темные фигуры лезли из черных нор, заполненных водой.

Сирены!

Это они, я уверена! Со своего укромного места мне было трудно разглядеть их черты. Я видела только, как удлиненные силуэты, лишенные ног, вползали в пещеру, словно гигантские морские угри. Вытягивая уродливые перепончатые руки, они хватались за скалы, чтобы подтянуть свой так называемый корпус: голубого оттенка длинный рыбий хвост. Влажная чешуя, которая его покрывала, ловила отблеск ураганных ламп и отбрасывала металлическое отражение в ночи. Кубинцы, так же как и я с Эминой, наверняка думали, что, оставаясь на суше, они в безопасности. Но если мы с османкой вошли в реликварий бесшумно, крадучись, словно воры, то пираты ворвались в святая святых с шумом и гвалтом, как завоеватели, привлекая внимание сирен, сидящих в логовах, куда их временно заточил морской отлив. В отместку нечисть, безжалостно вцепившись в непрошеных гостей когтистыми безобразными лапами, уносила их к себе.

Я вспомнила слова Гюннара: «избранницы отправляются одни, без шума и суеты». Сказано это было не просто, чтобы обязать нас на равных встретиться с сиренами, но еще и для того, чтобы избежать их неусыпной бдительности. Желая силой одержать победу, Кармен la Loca подписала себе смертный приговор. Я смотрела, как она размахивает руками, окруженная своей охраной, редеющей прямо на глазах: пираты падали как кегли. Ураганные лампы разбились и погасли. В потемках немногочисленное оружие яростно выплевывало огонь: я с трудом разбирала приглушенные выстрелы, но видела их короткие вспышки. Последняя сцена, что врезалась в мою память, – это образ морской разбойницы. Ее лицо перекосилось от ужаса, рот застыл в немом вое, одна рука трясла пистолет, другая – ураганную лампу. Силуэт монстра возник в контражуре этого последнего источника света: сирена встала, опираясь на хвост, точно гигантская кобра, готовая к нападению. Я наблюдала за театром теней самого кошмарного из снов: гребень, жесткий и острый, как коралл; спинные шипы, ощетинившиеся, как у морского ерша; разверзнутая челюсть, усеянная острыми клыками, как у акулы. Я не успела разглядеть больше: монстр обрушился на Кармен. Ее рука выронила лампу, все утонуло во мраке.

15

Жертва

Я вглядывалась в темноту, боясь дышать.

Наши ураганные лампы – две красные точки в стеклянной темнице – горели на минимуме: я успела притушить их во время нападения на нас Кармен и ее разбойников, но сомневалась, что этой предосторожности достаточно, чтобы скрыть нас от сирен, привычных к темноте морских пучин. Где они сейчас? Заняты расчленением пиратов в глубинах своих водных нор и созданием новых реликвий? Я представила, как их острые клыки разрывают пульсирующую плоть утопленных, чтобы оголить кости жертв…

Укрывшись за камнем, мы с Эминой находились далеко от нор, заполненных водой. Я убеждала себя, что расстояние поможет нам избежать встречи с морской нечистью, но ведь они могли и проползти несколько метров… Я как будто видела красноватые жабры на висках сирены, которая утащила Кармен. Сколько времени мерзости способны прожить без обычной среды обитания? А если они – амфибии и скоро придут за нами?

Вдруг что-то коснулось моего запястья. Я вздрогнула, приготовившись выхватить кинжал, чтобы вонзить его в сирену, сумевшую доползти до нас. Но это не перепончатая лапа морской нечисти, а рука Эмины. Удлиненный силуэт девушки, вытянувшийся на земле, казался туманным в слабом свете ламп, три сверкающих черепа, украденных из реликвария, удивительным образом не были повреждены. Османка тяжело дышала. Даже в сумраке я легко обнаружила ее рану – мне часто приходилось помогать отцу во время его операций в плохо освещенных лачугах. Рана находилась чуть ниже плеча. К счастью, пуля пролетела насквозь, не застряв в тканях, но Эмина потеряла много крови, и нужно было остановить кровотечение. Компресс, срочно! Под рукой нашелся лишь один кусок ткани – вуаль на лице моей пациентки.

Турчанка, не сопротивляясь, позволила снять с себя накидку – несмотря на восковые шарики, которые мешали нам слышать друг друга, девушка поняла, что я хотела позаботиться о ней. Под красным сатином скрывалось юное лицо, моложе, чем я представляла себе по своевольным глазам османки. Я ловко обвязала руку раненой, импровизированный жгут должен помочь ей продержаться до нашего возвращения на «Уранос»… если мы когда-нибудь туда вернемся.

Карманные часы Гиацинта показывали пять утра. Оставался час до того момента, когда плавучая цитадель снимется с якоря, буря стихнет и море вновь заполнит подземные гроты Клыка Смерти! Мозг работал на полную мощь, сомнения спорили с паникой. Нужно ли идти напролом через пассаж? Бежать между нор, заполненных водой, до самого выхода из пещеры, надеясь, что ни одна мерзость не набросится на нас по пути? Передо мной сплошной мрак: невозможно понять, убрались ли сирены в свои логова или сидят, выжидая, у кромки воды?

Секундная стрелка неумолимо бежала вперед, подгоняя жужжание моих мыслей. Я инстинктивно прикоснулась к талисману Зефирины на моей груди. Командующая говорила о защите от проклятий, но