Мегс не ответила на его вопрос. Она все еще размышляла о недавно удалившихся гостях.

— Готова поспорить на последний фунт, что он — полная противоположность тем трусливым выскочкам, с которыми она обычно встречается в Лондоне.

Тони захихикал:

— Ты заметила, как Холлистер был одет? Я едва удержался, чтобы в шутку не попросить его передать мои комплименты его портному. Он имел наглость посетить официальный обед в джинсах, потертой полотняной рубахе и спортивном пиджаке, который выглядел так, словно он одолжил его у кого-то крупнее его на два размера, по крайней мере в груди.

— Он упомянул, что спортивный пиджак принадлежит доктору Гилмору, — напомнила ему Мегс.

Красивое лицо Тони приняло насмешливое выражение.

— О, наконец-то стал известен мужчина, о котором мне все это напоминало! Джейсон Гилмор всегда выглядит так, словно спал в своей одежде.

Мегс решила на время сбросить свои босоножки на высоких каблуках, раскидав их по гостиной, и принялась разгуливать босиком. Она действительно наслаждалась, получая от этого занятия удовольствие, — чувствительный контраст между толстыми плетеными коврами и холодными испанскими изразцами на полу.

Она облизала губы.

— Говорят, не одежда делает человека.

В случае с Джейком Холлистером это, конечно же, было именно так. Мегс охотно пригласила бы его для прогулки по асиенде, возможно, повела бы его в беседку, чтобы побыть с ним несколько мгновений в полном уединении.

Но гид по уголкам дикой природы уже получал достаточно. Мегс стало любопытно, платила ли Джейн Беннет ему за его услуги… или просто опрокидывалась.

Тони с важным видом направился к кожаному креслу и плюхнулся на его мягкие подушки.

— Холлистер — чертов дурак, — объявил он. Мегс не согласилась:

— Я так не думаю.

— Кто он в таком случае?

— Умный. — Она решила сосредоточить на этом вопросе больше внимания: — И возможно, не совсем такой хороший актер, каким себя считает.

— Я знаю этот взгляд, Мегс. И этот тон. Ты что-то затеяла, — заявил Тони, указывая на нее пальцем и держа бокал с бренди возле своих губ. — Ты, видно, закатала рукава… — он помедлил и непристойно рассмеялся, — или что-то еще. Что это, моя дорогая?

— Горох.

Тони казался выбитым из седла:

— Горох?

— Все богатства дона Карлоса и Джейн Беннет должны быть лишь незаметными горошинами по сравнению с теми сокровищами, которые могут быть найдены на испанском галионе семнадцатого века, затонувшем с тоннами золота на борту.

Тема денег всегда вызывала беспредельный интерес и внимание Тони.

— И сколько же подобное сокровище могло бы стоить сегодня?

Мегс пожала своими обтянутыми атласом и парчой плечами.

— Миллионы. Возможно, больше. Возможно, миллиард.

— Черт побери.

Мегс подлетела к нему и выхватила из его пальцев бокал с бренди.

— Мне нужно выпить. Я выпью немного твоего бренди. — Она сделала глоток, второй, затем третий, выразительно скривив личико. — Не могу поверить в то, что наши гости пили дешевую сангрию, которую ты подал им.

— Она пила. Он нет, — добавил Тони, словно желая уточнить. — Не думаю также, чтобы мисс Беннет много выпила. Я предлагал тебе выбрать кое-что еще.

Мегс иронически хмыкнула:

— И позволить дону Карлосу по возвращении черт знает откуда заподозрить, что мы лазили в его винный погреб?

— Но мы же действительно лазили в его винный погреб.

Мегс взгромоздилась на ручку его кресла, наклонилась — при этом ее пышные груди едва не вывалились из-за корсажа платья — и позволила своему партнеру заново наполнить бокал бренди, прежде чем начала ворковать голосочком, который они оба считали милым детским лепетом.

— Что мальчик сказал Мегс, когда обнаружил ключик от личного бара нашего хозяина?

— Пока кошки нет, мышка будет играть, — повторил Тони с озорной улыбкой.

— Очень хорошо, — прощебетала Мегс, лаская его щеку. Именно так оценил Тони бренди, пригубив его перед приходом гостей. — Поскольку только мы двое знаем о позаимствованной бутылке бренди, мы всегда можем отрицать свою причастность к этому и обвинить во всем слуг.

— Вряд ли дон Карлос станет обвинять своих гостей в краже, — заявил Тони.

— Давай возьмем бутылку с бокалами и отправимся прогуляться, — предложила Мегс.

Он взглянул на ее ноги:

— Босиком?

— Почему бы и нет?

Тони взял второй бокал из бара и последовал за ней, погружаясь в благоуханный карибский вечер. Казалось, сегодня вечером он был готов — если не сказать, что рад, подумала Мегс, — исполнять любые ее пожелания.

Возможно, на более позднее время у муженька были свои планы. Скорее всего эти планы включали развлечение с одной из горничных.

Ну что ж, она проследит за этим.

Прошло много времени, слишком много, с тех пор как у нее последний раз был мужчина. Ей надоело самой удовлетворять свои потребности. И надо было что-то срочно предпринять. Или просто иметь в качестве дополнения у себя между ногами привлекательного мужчину. Не секрет, что регулярное соблюдение диеты рано или поздно начинает навевать смертельную скуку.

Какими бы ни были планы Тони на ближайшее время, ему придется подождать. У Мегс на него были свои собственные виды.

Они помедлили на заросшей травой тропинке, и Тони налил ей еще немного бренди.

Мегс выпила все содержимое бокала одним залпом.

— Потягивай его, дорогая, — наставлял он. — Прижми жидкость на мгновение к нёбу и вдыхай аромат, прежде чем проглотить. Это одно из самых лучших бренди. Оно стоит целое состояние и предназначено для услады гурманов.

Мегс похотливо засмеялась и неверным жестом показала в его сторону хрустальным бокалом.

— Вспомни эти слова позже, недостойный Тони Сент-Сир. «Прижми его к нёбу и вдыхай аромат». — Она снова рассмеялась. — Оно предназначено для того, чтобы его потягивали. Оно предназначено для того, чтобы им наслаждались.

— Ты пьяна, — процедил он.

— Нет. Просто немного в приподнятом настроении.

— Ну что ж, сегодня ты действительно в редком для тебя настроении, — заметил он, прогуливаясь по тропинке, которая вела вниз, к морю. Справа от нее находился гараж и площадка для парковки.

— Подозрительно, — сказала Мегс, принюхиваясь.

Тони насторожился:

— А ты права, старушка Мегс.

— Конечно же, я права. — Она замахнулась на него, но промахнулась. — И не зови меня старушкой.