Надеюсь, Зои не сказала ей о моем возвращении, а если и проболталась, то Лилиана, видимо, не поверила ей, посчитав, что я опять заснула и приняла таблетки. Правильно делала, потому что наша игра становилась интересной. Было весело наблюдать за тем, как Сойлер играла заботливую мать и лгала. Актриса из нее, конечно, не профессиональная, но пойдет. В нашей сделке Камилла не должна была первой заметить в матери странности, однако заметила.

Когда служанка помогла надеть длинное черное платье с красными узорами и бархатной пышной юбкой с небольшим разрезом справа, мать попросила оставить нас наедине. Зои, кивнув, покинула комнату. Поскольку Ками практически всегда в натянутых отношениях с матерью, я изображала хладнокровное и сердитое лицо, избегая взгляда бессмертной.

– Сегодня днем я была неправа, – виновато признала поражение Сойлер. Я продолжала смотреть в окно, притворяясь, что не слышала никого. – Прости, что заставила учить вальс и забрала книгу. Ками, ты прекрасно знаешь, что мне тяжело…

– Тяжело работать или держать все под контролем? – скептически уточнила, встретившись взглядом с ней.

Бессмертная помедлила, переосмысливая вопрос. Наверное, заметила, что проигрывала в игре, но все равно продумывала новые ходы. Ее попытки не гарантировали успех, но я не выдавала себя, оставаясь в маске мертвой дочери, на которую, по словам Лили, была похожа.

– Ты права, я отвлеклась и загрузила тебя ненужным.

– А сейчас просишь прощения и думаешь, что снова станешь хорошей, заботливой матерью?

– Если дашь мне шанс.

– И какой он по счету? Пятый? Десятый?

Я не сводила с нее острого взгляда. Лилиана не теряла гордости, продолжая давить на несчастные отмазки с работой.

В спальне повисла натянутая, словно струна, пауза.

– Твоему отцу я тоже давала множество шансов, – резко сменила тему Лили. Молодец, неплохая попытка отвлечь. Завидую такому мастерству. – Он их использовал, но так и не понял свою ошибку.

– Что за ошибка? – изобразила заинтересованность, хотя знала ответ. Просто было любопытно, какую ложь она выдумала на этот раз.

– Он ошибался в том, что всегда и во всем прав. Николай любил драмы и истории, где в конце всегда начинались войны и кровопролития. Однако твой отец сам стал героем истории с трагическим концом. Я уговаривала его не создавать конфликты и интриги среди политики, ведь в стране и так царил хаос, но меня никто не послушал. В конце концов он поплатился за свое развлечение.

Впервые услышала горькую правду от нее. Надоело лгать или устала прятаться за сладкой ложью? Без понятия.

– Ты узнала, кто его убил? – вспомнила я наш недавний разговор. – Сегодня ты упоминала, что знаешь убийцу.

– Да, у меня есть подозрение на одного человека из кругов нашей организации, но сегодня я хочу убедиться в своих догадках.

– Что ж, надеюсь, убийца найдется и будет как следует наказан.

Я знала, кто он, но держала язык за зубами.

– Перед смертью твой отец попросил, чтобы я позаботилась о тебе и обеспечила лучшее будущее. – Лилиана замолчала и открыла красную бархатную коробочку, что все время держала в руках. – Подарок, который он хотел подарить любимой дочери, но не успел.

Подарок, к сожалению, предназначался не мне, а настоящей дочери, которая вместе с ним умерла в ту ночь. Мужа Лилианы убили, а маленькая Камилла задохнулась дымом, пока огонь поглощал особняк. Я не понимала, зачем бессмертная дарила мне то, что должно было принадлежать ее дочери.

В коробочке лежал украшенный черными бриллиантами тоненький чокер с подвеской в виде серебряного полумесяца, переливающегося при попадании света. Мое сердце сжалось от острой боли, как будто кто-то вонзил острую иглу. Я не могла принять подарок из-за мук совести, которая проснулась, но сейчас нужно было внушить, что Камилла – это я… Та девочка с крохотными ручками и ангельскими голубыми глазками, что заглядывали тебе прямо в душу. Девочка, у которой отняли самое дорогое – детство и жизнь. Девочка, чье хрупкое сердце остановила смерть. Знаю, Лилиана стала бы счастливой матерью и прожила прекрасную жизнь обычного человека, если бы ее муж последовал совету не вмешиваться туда, куда не просили. У всех есть прошлое и слабости, ради которых мы жертвуем многим. У Лилианы это семья. Будучи вампиром, она пожертвовала собой, надеясь вернуть мужа и дочь, но судьба посмеялась над ней.

Я натянуто улыбнулась, позволяя надеть чокер. После этого Лилиана поправила мои распущенные волосы и крепко обняла. Не ожидала подобной реакции, но не оттолкнула Лили, поглаживая по спине. Объятие оказалось нежным и теплым. То, чего не хватало всю жизнь; то, чего я лишилась в детстве. Материнская любовь всегда согревала и дарила надежду, но не мне. В моей жизни не было места настоящей любви и вниманию родителей. Я воспитывалась и выросла по другим правилам, где главное – выжить. Собственный опыт показал, что эмоции и чувства делали нас слабыми. Из-за них человек становился уязвимым, терял самоконтроль. Таких, как я, считали чудовищами, дьяволами, демонами, вампирами, но никто не знал, чем им пришлось пожертвовать. Ни один никогда не спросил, кто или что их сделали такими.

Как бы мне хотелось и дальше находиться в тепле и безопасности, но сейчас не время раскисать в чужих объятиях. Я первой выбралась из них, напоминая о том, что мы здесь не для этого. Лилиана поняла мой намек и снова надела маску холодной королевы. Ей шло быть сдержанной и решительной леди, но женщине не хватало хитрости и жестокости. Возможно, в этом был проигрыш Лилианы.

– Надеюсь, тебе понравился подарок и ты простила нас с отцом, – проговорила она, прежде чем выйти из комнаты.

Я ничего не ответила, лишь пропустила ее и потушила свет.

Игра началась.

Всю дорогу я молчала и смотрела в окно, за которым проносился ночной город. В Бен-Йорке всегда быстро темнело, днем солнце практически не светило. Оно пряталось за хмурыми тучами, иногда выглядывая. Как говорила Камилла: «Здесь вечная дождливая осень». Она права. В городе было только два времени года – осень и зима. Весна и лето проходили незаметно, погода царила осенняя: прохладная, дождливая, ветреная. Я любила и ненавидела Бен-Йорк одновременно. Слишком много в нем следов и воспоминаний. Темные узкие улочки напоминали об убийствах, а роскошные бывшие особняки – о праздниках и балах, на которых мы с сестрами веселились, соблазняя молодых аристократов просто так, от скуки. Сейчас, конечно, все изменилось. Стало больше гигантских небоскребов, современных зданий, необычных сооружений, много магазинов и крупных торговых центров, появились кинотеатры, музеи. Они затмевали то, что осталось от прошлого. Некоторые