— Собирайтесь! Скорее! Где ваши вещи? Живо!

Со всех полок разом высунулись обескураженные физиономии.

— Горим? — поинтересовался мужчина сверху.

— Террористы? — Женщина с нижней полки вскочила и схватилась за сумку. — Да что случилось, говорите толком! Нам всем собираться? Вагон заминирован?

— Да нет, что вы, это ко мне, — объяснила Маша, торопливо запихивая шпильки в голову и шаря ногой в поисках босоножек. — Не беспокойтесь, извините нас.

От испуга у нее дрожал голос, поэтому ее объяснения никого не успокоили. Пассажирка стала громко звать проводницу. Зверев схватил Машины сумки и, не оглядываясь, помчался в тамбур. Девушка бежала за ним, теряя на ходу босоножки. Когда она достигла тамбура — взъерошенная, лохматая, перепуганная, — ступеньки уже подняли, и Зверев буквально выхватил ее из вагона. Поезд ушел из-под ног. Но она каким-то образом успела расслышать, как проводница, возясь в тамбуре, объясняла пассажирам:

— Не видите — любовь у них. Он еще давеча ее отпускать не хотел. А вы — «террористы»…

Потом Маша бежала по перрону, глядя в затылок Звереву и пытаясь понять, что стряслось. Когда он кинул в багажник ее вещи и, захлопнув его, так и остался в позе — кулаки в багажник, голова вниз, Машу охватил настоящий ужас.

— Что-то с Алькой? — догадалась она и дотронулась пальцем до руки Дениса.

Он дернулся, как от электрического разряда.

— Она пропала. Мы все облазили. Ее нигде нет. Маша сползла вниз, вытерев спиной дверцу машины.

— Еще чего вздумала! Быстро возьми себя в руки! — заорал Зверев. — Мне еще только обмороков не хватало!

Он рывком поднял девушку и усадил на переднее сиденье. Нервным движением ковырнул ключ зажигания. Машина рванула, разрезав предрассветную синюю тьму.

Они мчались по разбитым проселочным дорогам, оставляя за собой черный высокий хвост пыли. Машину подбрасывало на ухабах. Наконец выехали на асфальт шоссе.

— Ради Бога, расскажите все подробно! — взмолилась Маша.

— Я проводил вас, вернулся — у Зотовых свет во всем доме. Инна навстречу. Она думала, вдруг Алька со мной, вдруг она нас по дороге встретила… Говорит — ужинать не пришла. Стало темнеть — они с Никитой искать пошли. Обошли соседей, вокруг покричали — никого. Собрали знакомых, соседей, лес ближайший прочесали с фонарями. Никаких следов…

Голос у Дениса сел. Маша заметила, как играют желваки на скулах. На лбу — мелкий бисер пота.

— А Шейла? Шейла пришла? — осторожно поинтересовалась Маша.

— Шейла? Н-нет… Не знаю. Я не обратил внимания. А что?

— Она ушла с собакой. Если бы с Алькой что-то случилось, Шейла бы уже вернулась. Значит, они где-то вместе.

— Вы извините, Маша, что я сорвал вас с поезда, но…

— О чем речь! Я никогда не простила бы вам, поступи вы иначе!

— Дело не в этом. Ведь она уже убегала у вас. Вы тогда ее нашли. Я и подумал, что…

— Она не убегала.

— Что? Я не понял.

Зверев остановил машину и уставился на Машу.

— Тогда… ее похитили.

— Что за чушь? Что вы несете? Я же был в отделении, сам читал протокол. Там черным по белому…

— Денис, — мягко перебила Маша и накрыла его ладонь на руле своей, — давайте поедем. Время дорого. По дороге я все расскажу.

Всю дорогу до дома Маша заново переживала недавние весенние события — Алькино исчезновение, встречу с ясновидящей, ночную поездку в дачный поселок, к дому с желтой трубой.

— Почему вы раньше мне ничего этого не рассказали? Я должен был знать!

— А вы меня слушали? У вас на все был готовый ответ! — напомнила Маша, » но тут же смягчилась: — Да и зачем вам это было? Вы бы уехали домой. Москва далеко, все позади… Кто мог подумать, что опять…

— Вы думаете, это они?

— Не знаю, — призналась Маша, — какой в этом смысл? Передача вышла, все знают теперь, что Игорь украл стихи маленькой девочки. Теперь-то она им зачем?

— Месть, — предположил Зверев. — Вы же сами сказали, что они звонили и угрожали вам!

Да если бы я знал, то никогда не отпустил бы вас одну в Москву. Это же ясно: едва вы вернетесь, они начнут мстить.

— Столько времени прошло… Им что, делать больше нечего? Да и как они могли нас найти?

— А как я вас нашел?

Маша поняла, что Денис прав. Этот вариант исключить было нельзя. Она уже убедилась, что в жизни возможно самое невероятное.

Когда они подъехали к дому, уже рассвело. Инна выгоняла корову в стадо.

— Я позвонила Мише, участковому. Обещал подойти. Зверев устало кивнул. Вытащил из багажника Машины сумки, поставил на траву.

Из наружного кармана сумки торчали тряпочные ноги. Маша вытянула обезьянку и сунула в карман халата.

Пошли в дом.

Следом пришел участковый — молодой парень, и Маша подумала: ну что такой может? Что он понимает…

Милиционер, видимо, был о себе другого мнения. Он по-хозяйски расположился за столом, окинул деловым взглядом собравшихся. У Маши после бессонной ночи ужасно гудели ноги и болела голова. На Зверева просто нельзя было смотреть без содрогания.

Милиционер улыбнулся:

— Ну что вы, родители, совсем приуныли? Нельзя так. Давайте по порядку. Значит, это было вчера?

Денис и Маша переглянулись.

— Ну, может быть, вы поругали девочку? Поругались между собой? Возможно, она что-нибудь просила, а вы не купили, — подсказывал участковый. — Я прошу вас подробно вспомнить вчерашний день. Ну, кто первый?

Маша с неприязнью взглянула на свежее гладкое лицо участкового. На его щеках, как у ребенка, играл румянец! Этот румянец выглядел почти неприлично в сложившейся ситуации.

— Я уезжала в Москву, а девочка… была против, — неуверенно начала Маша.

— Ну-ну, — приободрил милиционер. — И что?

— Да ничего особенного. Я собиралась, а она плакала. И прощаться не пришла. Убежала со двора, а я даже не посмотрела — куда…

Денис молчал, глядя мимо милиционера, в коридор. Руки его, собранные в один побелевший от напряжения кулак, лежали на коленях.

— Ну-ну, — почти обрадовался милиционер, — уже теплее! А девочка, что же, хотела поехать с вами в Москву?

Маша растерялась. Это они не обсуждали. Но сказать с уверенностью «нет» тоже нельзя. Кто знает, что у ребенка на уме?

— Мы об этом не говорили.

— Видите ли, — милиционер посмотрел на девушку с сочувствием, — одно дело: девочка хотела, чтобы вы остались здесь. Другое — она хотела поехать с вами. В этом случае она могла отправиться на вокзал, забраться в любой проходящий товарняк…