— А я, по правде сказать, представлял себе это иначе! — задумчиво проговорил Даниэль.

— Что? — не понял Брэд.

— Да вот эту историю. Ну, если бы вдруг оказалось, что ты и впрямь натворил дел. Тащить в Лондон толпу фанатов, умолять старых песочниц-присяжных… Бр-р! А вот взять и взорвать стену тюрьмы к чертовой матери! Только подумай: клубы дыма, обломки, орущие копы носятся взад-вперед, кирпичная пыль оседает им на рожи, и они превращаются в индейцев! Сирена воет. А из пролома выскакивает бронированный «лендровер» и мчится прочь. Пули отлетают от него как горох. Все машины на шоссе шарахаются, полицейский вертолет отстает безнадежно. И мы несемся к самолету. Или, еще лучше, — к подводной лодке, которая нас ждет. На заднем сиденье — Тильди, детишки и какая-нибудь из твоих красоток-возлюбленных. Можно — две.

— А за рулем — ты или я? — сверкнул глазами Брэндон.

— Ты, конечно! По шоссейке, среди потока машин, ты проскочишь куда лучше. А я буду отстреливаться. И, слава Богу, наверняка промажу. Жалко все-таки копов!

Брэд посмотрел в ласково смеющиеся глаза брата и, не выдержав, расхохотался.

— Да ну тебя! Ты когда-нибудь вырастешь или нет?

— А ты?

Официантка принесла заказ и, снова просияв улыбкой, расставила на столике чашку, стакан, вазочки с мороженым. Лоринг-младший не утерпел и кончиками пальцев слегка провел по ее ноге чуть выше колена.

Девушка стрельнула в него глазами:

— Сэр?

— Ничего особенного. Там сидела оса. Вдруг бы укусила? Как вас зовут?

— Джил. Я работаю еще завтра. А потом — в субботу и воскресенье.

И она опять упорхнула в стеклянный павильон за завесой кустов.

— Значит, в воскресенье, после заезда, мы поедем сюда пить шампанское? — не глядя на брата, лукаво спросил Даниэль. — Или мне не ехать?

— Как хочешь. Не одна же она здесь работает. Дени, я ведь хотел тебе рассказать не про «риф». Как-то само собой вышло, что разговор перешел на него.

Даниэль отхлебнул кофе:

— Если честно, Брэди, я нарочно об этом заговорил. Просто очень хочу, чтобы ты мне обещал…

— Я даже поклянусь! Клянусь, что никогда и ни при каких обстоятельствах мне такое даже в голову не придет. Ты хорошо меня наказал. Считай — отодрал за уши! Твой болид в сантиметре от моего мне теперь будет в кошмарах сниться! Пятнадцать кругов безумия!

— Шестнадцать. И не в сантиметре. Сантиметров пять-то там было. Ладно, забыли. А теперь — о чем ты собирался мне рассказать?

Брэндон ковырял ложечкой мороженое, тянул сок и медлил, будто его решимость внезапно иссякла. Но вот он поднял голову и странно, криво усмехнулся:

— Я хочу объяснить то, что вообще-то никак не объясняется. Мой поступок с твоей машиной. Думаешь, это зависть, да?

— Нет.

— Думаешь! Потому что и она присутствует, наверное. Но главное не в этом. Помнишь — две недели назад, когда я выиграл квалификацию, а ты занял седьмое место, ты мне сказал: «Ничего, я тебя все равно обгоню»?

— Помню. Но это был гонор и ничего более! У меня ужасный сезон, нервы напряжены, вот и вырвалось.

Брэд усмехнулся:

— Ну да. Но я-то знал, что ты действительно можешь это сделать! И в тот же день, после квалификации, вместо того чтобы поздравить меня с успехом, мой менеджер сообщил: «Знаешь, Брэд, завтра все зависит от тебя! Руководство команды предупредило — если ты в этот раз хотя бы не поднимешься на подиум, то пойдет речь о твоем увольнении либо о сокращении гонорара вдвое». Меня как помоями обдали! И тут же вспомнился разговор, который вышел дня за три до того. Я как раз прилетел в Англию. После Гран-при Бельгии мы с Ритой недельку жили на Канарах…

— С Ритой? — поднял брови Даниэль.

— А я не говорил тебе? Рита Грим, фотомодель. Я с ней уже пару раз проводил время. Славная девчонка! Ну вот, я прилетаю и в аэропорту сталкиваюсь с Ларри Веллингтоном. Кажется, он тоже где-то оттягивался. Пошли в бар.

— За день до свободных заездов? — ахнул Лоринг-старший. — Я убью Ларри!

Брэд поморщился:

— Вечно ты плохо подумаешь, Дени! Мы пили сок с молоком. Милорд ждал адвоката. Знаешь — у него свой юрист, толстенький такой, на поросенка похож. Он к нам подсел, заказал (само собой!) не сок. И давай болтать обо всем на свете! Между прочим, спросил, надеюсь ли я выиграть в Англии. Я сказал, что всегда надеюсь. Ларри засмеялся. «Мы, — говорит, — все надеемся. Да вот есть у нас такой парень, Даниэль Лоринг. Мы надеемся, а он возьмет и выиграет!» Винсент, поросенок этот, стал уверять, что ты в нынешнем сезоне ездишь плохо, вряд ли возьмешь Гран-при, ну и все такое. Я еще удивился: работает-то парень на Ларри, но ведь Ларри — гонщик «Лароссы», а значит, и его адвокат тоже должен соблюдать интересы фирмы. Он же говорил так, будто фирма ему чужая. Меня, помню, вдруг задело, и я сказал: «Мой брат проигрывает только, когда у него машина не в порядке. А здесь “Ларосса” — у себя дома: они уж постараются, и машина не подкачает!» Ларри как раз вышел на минуту, и вдруг Винни наклоняется ко мне, ухмыляется и шепчет: «Я бы на твоем месте взял и подпортил ему машину, братцу твоему! Скажем, топливный бак продырявил тонким сверлышком, а дырочку аккуратно замазал. Машина поедет, замазка разогреется, сойдет — и болид быстро потеряет скорость! Так бы ты и Ларсу помог: ему Гастингс нипочем не разрешит обгонять Даниэля, но если у того забарахлит техника, тогда уж простите! Хорошая мысль, верно?»

— Винсент Кейли? — ошеломленно переспросил Даниэль. — Он тебе такое посоветовал?! У него же договор с «Лароссой»! Работает он на Веллингтона, но в штате числится у нас!

— То-то и оно. Я, честное слово, решил, что он шутит так по-идиотски. Говорю: «Ты напился? Или как? Я ведь могу и Ларри рассказать!» Он хохочет: «Брось, Брэндон! Ларри так любит твоего брата, что тут же меня уволит. А я сказал просто к слову. Тебе, небось, и не подступиться к машине Рыжего Короля!» Клянусь, Даниэль: я почти забыл про этот разговор. И вот тут — мой поул-позишн, надежда на подиум, твоя насмешка и под конец — сообщение, что меня собираются вышвырнуть из «Ронды»! За что, я так до сих пор и не понял. После этих слов менеджера у меня просто голова пошла кругом. Не знаю, чего было больше: злости, отчаяния? А потом напало помрачение. Я решил, что выиграю любой ценой, даже ценой самой жуткой подлости. Твой комбинезон — он ведь всегда у меня в чемодане. И как назло, в магазине рядом с отелем нашлась дрель для тонкой работы, а в киоске — рыжая жвачка.

Брэд говорил, сжимая кулаки и все ниже опуская голову. Голос его начал дрожать, а под конец охрип.

— Я был помешан, Дени! — глухо выдохнул Лоринг-младший, с трудом переведя дыхание. — Уже час спустя до меня дошло, что я наделал, и на душе творилось такое… Двадцать раз хотел тебе позвонить и двадцать раз трусил и размазывался, как амеба! Решил дождаться утра. А утром случилось то, что случилось.