Так как Харри был во многом согласен с Фредерикой, он мог лишь сказать:

– Нет причины впадать в уныние! Как только Фредерика поймет, что ты влюблена по-настоящему, она не будет возражать!

Кэрис снова затряслась от рыданий.

– Все гораздо хуже, чем ты думаешь! Я боюсь, что Эндимиона заставят порвать со мной!

– Ну это уж чересчур! – возмутился Харри. – Что за ерунду ты мелешь? Фредерика заставит Эндимиона порвать с тобой?

– Нет-нет, не Фредерика! Кузен Элверстоук!

Харри уставился на нее:

– За каким чертом ему это делать?

– Эндимион его наследник, – печально объяснила Кэрис.

– Ну и что из этого? – Внезапно в нем пробудилось уже исчезнувшее подозрение. – Может, он сам волочится за тобой?

Она выглядела изумленной.

– Элверстоук?! Господи, конечно нет! Ему гораздо больше нравится Фредерика, но он не волочится ни за ней, ни за мной. Думаю, если кузен когда-нибудь женится, то только на очень знатной и богатой леди, так как все говорят, что он очень гордый. Не сомневаюсь, что он заставит Эндимиона поступить так же. И миссис Донтри ему в этом поможет. Хлоя говорила мне, что мать твердо намерена подыскать для него блестящую партию. Она его сестра и очень хорошая девушка. Хлоя говорит, что мать постоянно занята поисками богатой наследницы! Конечно, ее трудно порицать! Эндимиона богатым не назовешь, а если кузен Элверстоук откажет ему в содержании, он станет и вовсе бедным. Меня это ничуть не заботит, и Эндимион говорит, что его тоже, но, Харри, он ведь привык вращаться в высшем обществе, ездить на великолепных лошадях и не думать о деньгах, так что, боюсь, ему не по силам будет соблюдать экономию.

Харри начал думать, что Фредерика умнее, чем он предполагал, но, зная, что Кэрис снова заплачет, если он это скажет, решил ограничиться утешительным замечанием:

– Все равно я не вижу повода для отчаяния! Десять к одному, что Элверстоук не станет возражать! В конце концов, он ведь не пытался вмешиваться, верно?

– Он ничего не знает! – ответила Кэрис, никак не желая утешаться. – Миссис Донтри что-то подозревает, но, по словам Хлои, она надеется, что это всего лишь глупый флирт. Но если бы Фредерика знала о моих чувствах и попросила кузена Элверстоука вмешаться… – Она вздрогнула и судорожно стиснула кулаки. – Он мог бы, например, отправить Эндимиона за границу, и тогда бы я, наверное, умерла! Никто не может нам помочь, кроме тебя, дорогой брат, и я рассчитываю на твою поддержку!

Харри уже искренне сожалел о временном исключении из колледжа. Перед ним маячила весьма вероятная перспектива оказаться замешанным в ситуации, которой он всеми силами хотел бы избежать.

– Да, – отозвался он, – но я не вижу, что тут можно сделать.

Кэрис, по-видимому, тоже не слишком ясно себе это представляла, так как она то умоляла брата ничего не рассказывать Фредерике, то просила его убедить ее получше относиться к Эндимиону и запретить ей обращаться за помощью к Элверстоуку.

Харри не мог вообразить себя запрещающим Фредерике делать это или что бы то ни было еще, но, естественно, не стал об этом говорить. Не сказал он Кэрис и того, что Фредерика едва ли поддастся его уговорам. Вместо этого Харри заявил, что сделает все от него зависящее. Он выполнил обещание при первой же представившейся возможности, сказав Фредерике, что не удивился бы, если бы такой славный малый, как Эндимион, оказался подходящим женихом для Кэрис.

– Славный малый! – воскликнула Фредерика. – Только потому, что знает толк в лошадях и гончих? Как ты только можешь говорить подобные нелепости, Харри? Он ведь просто смазливый олух!

– Я и не утверждаю, что у него ума палата, – согласился Харри. – Но, черт возьми, Фредди, у Кэрис в голове немногим больше!

Фредерика не могла это отрицать, но заметила:

– Тем более ей следует выйти замуж за толкового мужчину! Пожалуйста, Харри, не поощряй ее в этом глупом увлечении! Ты ведь знаешь Кэрис! Возможно, она ослеплена его внешностью – он действительно очень красивый молодой человек и к тому же появился перед ней при всем параде, – но если она какое-то время не будет с ним видеться, то начисто о нем забудет! Неужели ты серьезно желаешь своей сестре брака с пустоголовым ничтожеством, не имеющим ни состояния, ни перспектив?

– Я бы так не сказал, – возразил Харри. – Он ведь наследник Элверстоука, не так ли?

– Да, в настоящее время. Но что будет, когда Элверстоук женится и заимеет сыновей?

– Не думаю, что это возможно, – покачал головой Харри. – Он ведь уже достаточно стар, верно?

– Стар?! – воскликнула Фредерика. – Если ты считаешь стариком тридцатисемилетнего мужчину, значит, ты еще глупее, чем я думала! Он сейчас в самом расцвете лет!

– Ну, во всяком случае, далеко не первой молодости, – сказал Харри, несколько озадаченный ее реакцией. – Я вообще думал, что Элверстоук – убежденный холостяк. Должно быть, за него все эти годы дерутся сотни женщин!

– Весьма вероятно, – равнодушно ответила Фредерика и сразу же сменила тему, спросив, не кажется ли ему, что мистер Нейвенби, обладающий всеми преимуществами происхождения, состояния и воспитания, был бы идеальным мужем для Кэрис.

К несчастью, Харри был невысокого мнения об этом кандидате. Не стремясь стать фигурой в мире моды, он относился с презрением даже к такой умеренной склонности к дендизму, какая была у мистера Нейвенби.

– Этот щеголь? – воскликнул Харри. – Надеюсь, Кэрис хватит здравого смысла не выходить за него! Да Донтри стоит дюжины таких, как он!

Прекрасно зная о тщетности попыток убедить брата, что пристрастие к спорту – не самое желательное качество для мужа, Фредерика промолчала. Ее сдержанность помогла Харри почувствовать, что он выполнил свое обязательство перед Кэрис и может теперь с чистой совестью обратить внимание на более важные дела.

Главным среди них была настоятельная необходимость представить карточку Элверстоука в доме 13 на Бонд-стрит, где Джон Джексон уже многие годы давал уроки искусства самозащиты. Харри еще не родился, когда Джексон в последнем из трех своих публичных матчей победил великого Мендосу за десять с половиной минут, однако, подобно каждому молодому любителю (а тем более профессионалу), мог описать во всех подробностях каждый раунд этой и двух предыдущих схваток. Был он осведомлен и об уникальном положении, занимаемом боксером, чьи приятные манеры и высокий интеллект заработали ему прозвище Джентльмен. Любой после уплаты гонорара мог получить урок на Бонд-стрит, 13, но отнюдь не каждый мог надеяться на внимание самого Джентльмена Джексона, на которое рассчитывал Харри, вооруженный карточкой Элверстоука. Если он питал какие-то сомнения относительно ценности этого талисмана, то их развеяло почтение, с которым обследовал карточку его умудренный знаниями друг, мистер Пеплоу. Элверстоук, как сообщил приятелю мистер Пеплоу, пользовался среди любителей репутацией опытного боксера, преуспевая и в других видах спорта. Кроме того, он превосходно играл на скрипке и одевался с неподражаемой элегантностью, хотя и придерживаясь собственного неброского стиля, чуждого последним крикам моды.