Итак, мы остались один на один: я в конце коридора и дядя Вова у выхода из подвала.

Я пошла вдоль стены, пока не наткнулась на металлический кожух рубильника. Где-то здесь, справа на полу, лежит рукоятка. Надо поставить ее на место, пора включить свет и положить конец приключениям в подвале.

Ручка была на месте. Но в темноте я долго не могла приладить ее на место. Возилась минут пять, наверное. Наконец немаловажная деталь оказалась там, где ей надлежало быть.

Я не торопилась включать свет. Приблизившись к двери, за которой спряталась Галина, я тихонько постучала и позвала:

— Галя…

За дверью послышался шорох и ничего больше.

— У тебя все в порядке? — спросила я вполголоса.

— Женя?

— Да, это я. Как ты?

— Мне страшно, Женя. Когда все это закончится?

— Скоро, не волнуйся. Остался только дядя Вова. Очень скоро все будет хорошо.

В этот момент в конце коридора, у дверей послышался шум и требовательные возгласы: «Стоять!», «Лицом к стене!» и так далее.

Наконец-то!

Можно включать свет. Я толкнула вверх ручку рубильника, и коридор озарился светло-желтым сиянием.

То, что я увидела, мне совсем не понравилось.

Дядя Вова не подчинился требованиям ментов и мчался по коридору, наставив на меня пистолет.

— Убью, сука!

То, что было дальше, вообще выходит за рамки нормального поведения.

Галина открыла дверь, видимо, ей надоело сидеть одной взаперти, и вышла в коридор, блаженно улыбаясь. Вот чокнутая!

Увидев еще одну мишень, дядя Вова направил на нее пистолет и выстрелил.

Я едва успела броситься на Галину и, свалив ее на бетонный пол, накрыла своим телом. Наверное, мне конец.

Старый уголовник уже был рядом. Сейчас выстрелит, и все.

Я продолжала прикрывать своим телом Галину, которая лежала и не шевелилась. Дядя Вова остановился, направил на меня ствол и нажал на спусковой крючок.

Щелк. Щелк.

Выстрела не последовалою. У него закончились патроны.

Настал мой черед.

Я вскочила на ноги и кинулась к бандиту.

Тот бросил мне в лицо свой уже ненужный пистолет. Я увернулась, и оружие пролетело мимо, ударившись в серую бетонную стену.

Мы схватились друг с другом.

Дядя Вова размахнулся кулаком, целясь мне в лицо. Я перехватила его руку и, развернувшись, резко опустила ее на свое правое плечо. Послышались хруст сустава и вопль его владельца.

Удар ногой в живот окончательно вывел старого уголовника из строя. Когда бригада ОМОНа подхватила падающего дядю Вову под руки, он уже не мог сказать ничего вразумительного.

У меня защемило в левой стороне груди. Последнее, что я увидела, сползая по стене и схватившись за сердце, это лицо Николая Симонова.

— Женя, ты в порядке? — склонился он надо мной.

Я прошептала только:

— Галина…

— Я о ней позабочусь, не волнуйся!

* * *

В палате на четырех человек было просторно. Моя койка стояла у окна, которое глядело во двор клиники. Рядом у изголовья пристроилась белая крашеная тумбочка, покрытая газетой с телепрограммой за июль месяц. На тумбочке стоял пакет, доверху наполненный свежими фруктами: бананами, яблоками, гранатами. И даже ветка винограда пристроилась сверху.

Беленые потолки были покрыты замысловатыми тоненькими трещинками, по которым можно было изучать методику преподавания изобразительного искусства в начальных классах средней школы. Стены, выкрашенные темно-синей краской, смотрелись мрачновато для кардиологического отделения. Вместе со мной в палате лежала старушка лет шестидесяти и две женщины средних лет, уже успевшие сдружиться друг с дружкой.

— Сердечная болезнь молодеет, — сокрушенно кивала одна, поглядывая на меня.

— Господи, спаси Россию, — вторила ей другая. — Скоро некому будет нам на пенсию работать.

Возле моей кровати на старых обшарпанных стульчиках, специально принесенных из коридора, сидели Николай и Галина. На плечах у них белели халаты.

— Как у вас дела? — спросила я.

— Да про нас разговор короткий, — ответил Николай. — Живем под одной крышей…

— Гости еще приходили?

— Заглядывали пару раз. Пришлось отшить. Я с ребятами договорился: они днем, когда меня дома нет, если мимо проезжают, то заходят. Так что все в порядке.

— Проходной двор, — усмехнулась я.

— Зато весело! — радостно сообщила Галина. — Лучше расскажи о себе. Что говорят врачи?

— У меня все нормально. — Я махнула рукой. — Приступ был чистой случайностью. Сказалась перегрузка. Все от перенапряжения и беспорядочного образа жизни. Ночью не спишь, сплошные драки… Сколько можно?

— Значит, пора отдохнуть, — кивнул Симонов.

— Рада бы, да некогда. Один раз вырвалась в дом отдыха, так и там пришлось заниматься раскрытием убийства. Меня эти происшествия просто преследуют по пятам. Вот такая жизнь. Может быть, и возьму отпуск на пару недель, но не раньше, чем найдем десять тысяч долларов.

— Кстати! — произнес Николай. — Врач не запрещает ужасы слушать? Тебя негативная информация не растревожит?

— Когда она меня тревожила? Я такого не помню.

— Короче — мы произвели осмотр подвала. Под полом нашли три трупа. Люди пропали без вести, кто пару лет назад, кто пару месяцев. Все бизнесмены. Но не простые, а связанные с криминалом. Их грабили, а потом убивали.

— У меня была такая мысль, — кивнула я. — Подвал мне сразу не совсем обычным показался.

— Бандитам теперь пожизненное заключение светит. Особенно доказывать ничего не надо будет, все и так ясно. Выйдут из лазарета, начнется расследование.

— Из лазарета?

— Ты их здорово поуродовала. У одного сильный ожог лица, у другого морда разбита аж на две половинки. Ты в следующий раз будь поосторожней, что ли. Они на тебя хотят заяву сделать. Но мы хода не дадим, не волнуйся. Тем более что парламент разрешил любые средства самозащиты к действию.

— Тебя скоро выпустят? — спросила Галина.

— Три дня прошло, пора выходить. Не люблю лежать на больничной койке. Кстати, денег при бандитах не нашли?

— Пару тысяч рублей. Мы наведывались к Сизанову с Чернышевым. Бандиты успели прошмонать их, но безуспешно. У ребят не густо с наличкой, она вся в обороте.

— Значит, они чисты, — произнесла я про себя.

— Что? — не понял Симонов.

— Так, ничего. Короче, я уже отдохнула, пора приступать к делам.