— Какой ручки?

— На рубильнике!

— Куда же она делась?

— Не знаю. Слушай, здесь горелым пахнет.

— Я заметил. Давай-ка проверим девок.

Бандюги на ощупь направились к комнате, в которой запирали нас.

— Здесь пахнет сильнее всего. И звук какой-то…

— И свет…

— Е-мое, да они дверь выжгли!

— Как это они смогли сделать?

Бандюги, светя зажигалками, ввалились в помещение.

— Где эти сучки?

— Здесь! — крикнула я, выскакивая из-за укрытия, и сунула паяльную лампу в лицо первому, кто оказался на моем пути.

Это был мужик с длинным подбородком.

Страшно закричав, он схватился руками за лицо и бросился прочь из помещения. Но промахнулся мимо двери и ударился головой о стену.

Загремели выстрелы. Бандюги принялись стрелять по скрываемой темнотой мишени, которую я собой представляла.

Я отшвырнула в сторону паяльную лампу, а сама бросилась за щит. Лампа развалилась на две части, бензин растекся по полу, и вспыхнуло пламя.

Выстрелы продолжались, пока не кончились патроны в обойме. Я тихо лежала на бетонном полу. В лежащую мишень, да еще в темном помещении, трудно попасть.

Раненый бандит выбрался в коридор и орал там благим матом. Затем его голос стал стихать. Наверное, он решил выбраться из темного помещения на улицу и поискать того, кто окажет ему первую помощь.

Один готов. Осталось трое. У одного из них пистолет, точно. Интересно, у него есть с собой запасная обойма? Сейчас у меня не было уверенности, что у других бандитов нет огнестрельного оружия. В темноте этого не заметишь. Тем более лежа на бетоне.

Зажигалки стали обжигать мужикам пальцы. Одна за другой они гасли.

Наконец дядя Вова подал голос:

— Галя! Женя! Мы сдаемся. Отпускаем вас на волю безо всяких условий. Можете уходить.

Так я тебе и поверила…

Неслышно передвигаясь, используя тактику лучших в мире партизан — воинов-апачей, я двинулась вдоль стены и подобрала совок. Теперь он был моим единственным оружием.

Я услышала, даже можно сказать, почувствовала грязное дыхание. Один из бандитов двигался мне навстречу. Видимо, хотел обползти комнату вокруг, чтобы распознать, где именно мы находимся.

Будь что будет. Я понимаю, что иногда поступаю не по-человечески, проявляя излишнюю, может быть, жесткость. Но, простите, речь идет о жизни и смерти. И становится не до женственности и доброты, когда против тебя четверо бандюг со стволами и перьями, а ты выходишь против них с голыми руками. Пусть меня осудят те, кто только этим и занимается. Но если обстановка вынуждает меня на жестокие действия, то я становлюсь жестокой. Только это не со зла.

Крепко сжав рукоятку совка, я размахнулась и нанесла удар.

Ответом был дикий крик человека, сброшенного с высокой скалы. Чудовищно неприятный тембр вопля ударил по моим барабанным перепонкам, пытаясь взорвать их.

Я кожей почувствовала, что бандит согнулся пополам, пытаясь унять боль. Даже звук его голоса ушел куда-то вниз.

Второй удар я нанесла сверху вниз. Он пришелся по голове головореза.

До чего невыносливые существа эти мужчины. Женщина может перетерпеть любую боль, а вот вы, господа мужики… Позор вам, делающим историю.

Бандюга рухнул к моим ногам и захрипел. Не волнуйся, приятель, это не смертельно. Полежишь немного на холодном бетоне, а потом поползешь зализывать раны… пока милиция не остановит.

Где, кстати, она, родная милиция?

— Иван, — послышался голос дяди Вовы, — что случилось?

Вместо Ивана ответила я:

— Ему очень плохо. Он лежит на полу и страдает.

— Сука! — заорал главный мафиозник. — Я убью тебя! Ты слышишь? Убью!!! — И снова загремели выстрелы.

Я бросилась на пол, как учит оборонительная тактика, прикрыв голову руками.

Исконно русское имя Иван. Я считала, что его носят самые лучшие сыны нашего народа. Но, оказывается, ошиблась. Такое славное имя измазано дерьмом. Господи, что происходит с нами? Да ничего не происходит. Как жили в дерьме, так и живем. Причем дерьме не бытовом, а духовном. Пятьдесят процентов народа — обыкновенное быдло, от которого тошно остальным пятидесяти процентам.

Господи, о чем я думаю в то время, когда меня хотят убить?

Выстрелы смолкли. Я услышала, как бандит меняет обойму. Есть время, чтобы откатиться назад.

И где, действительно, в это самое время мотается наша прославленная милиция? Давно должна быть здесь. Я же не смогу всю ночь сдерживать напор бандитов. Хотя их осталось всего двое, зато самых изощренных и решительных. Остальных я уже вывела из игры.

Бандюги ретировались. Они выбрались в коридор и стали совещаться. Я слышала их голоса, но не могла разобрать, о чем они говорили.

Пора выбираться из этого помещения, пока мои враги не придумали, как устроить мне апокалипсис в подвале.

— Надо взять фонарь в офисе, — услышала я приглушенный голос.

— Ты с ума сошел! Хочешь стать мишенью? — ответил голос дяди Вовы. Этот голос я запомню на всю жизнь. Никогда его не забуду.

— Твоя правда. Что будем делать?

— Ждать. Я пойду контролировать выход, а ты подготовь сварочный аппарат.

— Что я с ним буду делать?

— Заваришь все засовы до утра, а завтра разберемся.

— Так я ж ничего не вижу в темноте…

— Начнешь варить, увидишь.

Я застыла у стены коридора. Кто-то прошел мимо меня, держась за противоположную стенку. Наверное, дядя Вова. Я размахнулась и нанесла удар…

Промахнулась. Проклятая темнота.

Человек остановился. Застыла и я. Несколько мгновений, длиной в вечность, прошли мимо.

Некто снова двинулся вперед. Других попыток напасть на противника я не предпринимала. Пусть идет дальше, я займусь им позже. Раз дядя Вова собрался ждать меня у выхода, я пойду совсем в другую сторону.

Второй бандюган полез в одну из комнат. Наверное, за сварочным аппаратом.

Слабый свет дал мне подсказку. Я осторожно приблизилась к открытому помещению и заглянула внутрь. Видно было мало чего, но я угадала контуры фигуры, пытавшейся на ощупь обнаружить нужный инструмент.

Я приблизилась. Фигура застыла на месте.

— Вовик? — послышался голос.

Вместо ответа я нанесла ему удар ногой прямо в голову. Надеюсь, что это была именно голова. Била я, ориентируясь на голос.

Человек упал лицом вниз. Послышался звук, будто падали бочки с бензином. Наверное, упавший бандюга сбил сварочный аппарат, который пытался приготовить к работе. Смешно — собрались в полной темноте работать со сваркой. Дебилизм! Только русские мозги могли придумать такое.