Некоторое время они ехали молча, потом Настя все же спросила

— Ты следил за мной вчера, я узнала твою машину. Что значит, ты присматривал за мной?

— то и значит.

— я не понимаю — разозлилась сама на себя Настя

Кирилл пожал плечами и не ответил.

Настя злилась на себя, на него, на его тон, на свою непонятливость, на свою наивность.

— ты будешь у меня работать? — спросила она.

— нет.

Это было обидно, она чуть не разрыдалась. Неужели она сделала что-то такое ужасное, что он не хочет у нее работать. А причем здесь работа? Она очень хотела, чтоб он был с ней. Не работал, а просто был рядом. Чтоб обнимал ее, чтоб она носила ему кофе, готовила завтрак (только не кашу) и любила его. Она нашла в себе силы и спросила

— куда ты меня везешь?

— скоро приедем. — неопределенно ответил он — Мне надо с тобой поговорить. Мне давно нужно было с тобой поговорить. Прости. У меня не было возможности.

— говори. — попросила она — Сейчас ведь есть возможность.

— давай приедем и я тебе все расскажу.

— куда приедем?

— Настя, ты меня боишься? — он взглянул на нее.

— я тебя не понимаю. — серьезно ответила она — Татьяна Сергеевна нашла в твоем шкафу вырезки из газет.

Он отвернулся от Насти и уставился на дорогу.

— я тебе все объясню. — он взглянул в зеркало заднего вида, потом ей в глаза — это все не то. Я тебе все объясню. Потерпи с вопросами.

Настя мысленно согласилась потерпеть и не задавать вопросов, хотя в голове крутились в бешенном вихре миллион или даже триллион вопросов. На самом деле она его не боялась. Благодаря Татьяне Сергеевне и ее тревожности, Насте иногда закрадывались тревожные мысли, но здравым умом и твердой надеждой на позитив, она отбрасывала и прогоняла эти мысли. Она решила потерпеть с вопросами, как он и попросил, и дала себе обет безвопросия.

Но Кирилл прервал ее настрой на позитив, заявив:

— за нами следят.

Он изредка посматривал на серую машину, следующую за ними со двора, в котором Настя перебинтовала ему руку, там он заметил ее первый раз, но не сомневался, что следят за ними от гаражей.

— кошмар — Настя постаралась повернуться и осмотреться по сторонам — опять?

— не вертись — потребовал он — и пристегнись.

Она пристегнула ремень безопасности, а он перестроился на светофоре в правый ряд, показал сигнал поворотника на право, серая машина как по команде, сделала тоже самое, за ней тоже выстроились автомобили, спешащих на работу тружеников. И когда, по зеленому сигналу светофора, колонна двинулась на право, Кирилл сделал тоже самое, но через секунду крутанул руль влево, сделал опасный маневр, выскочив на встречную полосу, подрезал мирно ехавшую встречную машину, вызвал залп возмущения у остальных водителей, разбудил спящие клаксоны и уехал в противоположном направлении.

Адреналин взорвался в груди, сердце застучало с бешенной скоростью. А когда маневр закончился, Настя, обернулась и увидела, что серая машина притормозила у обочины, вырулить также не смогла и включила аварийные сигналы.

— ну все — констатировал Кирилл — не догонишь.

— здорово, но опасно.

— испугалась?

— естественно.

— сейчас этот человек знает, что мы с тобой сладкая парочка — он старался не пугать ее, поэтому говорил шутками — там во дворе я тебя поцеловал. И в этой машине это видели.

Минут через тридцать, порядком попетляв по городу, он свернул в подземную стоянку Москва сити, припарковался и привел Настю в квартиру на тридцать пятом этаже.

— кто здесь живет? — нарушила она обет безвопросия.

— я.

Он оставил Настю в гостиной, сам пошел переодеться.

Когда-то Настя хотела купить себе квартиру в этом доме и даже приехала с агентом продаж посмотреть ее. Тогда в процессе осмотра она отказалась от этой идеи. Дело было даже не в цифре — стоимости квартиры, которая, кстати, частично повлияла на ее отказ. Больше ее пугали виды из окна. Нет. Виды из окна были прекрасны — Москва как на ладони, красивая, богатая, яркая. Все это хорошо. Больше ее пугали ощущения при виде города с высоты. Подходя к окну, дух захватывало, лезли в голову мысли о ненадежности креплений на окне, хрупкости стекла и тому подобные устрашения себя. Непонятно было, как дети отнесутся к видам из окна. И она недолго отговаривала себя от покупки жилья в небоскребе.

Кирилл вышел из спальни в чистой белой рубашке, машинально потрогал перевязанную рану.

— болит? — спросила Настя, заметив его жест.

— что? А нет.

Махнул он рукой, сел напротив нее в кресло, специально, подальше от нее, чтоб близкое ее присутствие не отвлекало его от серьезного разговора, только невысокий стеклянный столик разделял их. На столе только ноутбук. Вообще этот вид компьютеров он считал в повседневной жизни ненужным, нерациональным и неудобным — все лучше иметь стационарную машину, у которой и память больше и экран — не замочная скважина. Он спросил

— кто такой Алексей?

— ой — пискнула она при воспоминании убитого и тяжело вздохнула.

— Настя ты его знаешь? Кто он?

— я видела его всего один раз. Вернее, уже два раза. Второй сегодня. Первый раз он приходил на собеседование. Хотел работать у меня водителем. За несколько дней до тебя.

— это его прислал к тебе твой… муж?

— Николай или Ира. Я не знаю, кто его прислал. Он родственник Иры. Ирка их от куда то берет. Ну в смысле не родственников, а безработных.

— он пришел к тебе, ты его не взяла на работу — задумался Кирилл.

— так это давно было. А убили его сегодня?

— нет.

Она поежилась, как от холода, вспомнив гараж:

— да, точно, там везде плесень на столе была, значит, он давно это не ел.

— да его уже как неделю убили.

— какой кошмар.

— кто-то вызвал полицию — сказал он — и тебя. А потом еще и следили за тобой, видимо проверяли, приехала ты или нет. И как прошло твое путешествие в гаражном поселке. Во дела.

— меня хотели подставить? В шесть утра позвонили, сказали, что нужно тебя спасать, что ты пьян. — она быстро добавила — я же не знала, что ты не пьешь. Я приехала, думала, что это ты. Там на диване. Слава Богу. Ой, — спохватилась она — жалко, конечно, Алексея.

— Настя, в прошлую пятницу ты сильно выпила…

— ну в отличии от тебя, я могу выпить — обиделась она, вспомнив как он суетился вокруг нее с тазиком.

— я не об этом, ладно не важно. В субботу я повез