Сердце Иена бешено заколотилось. Слегка заинтригованный, он стал ждать, что последует дальше. Ему еще только предстояло узнать эту сторону характера Сабрины.

Она приподняла юбки и, оседлав его тело, потерлась бархатистым лоном о его готовое к бою копье. Иен застонал, призывая все силы, чтобы не сорваться. Ему стоило большого труда держать по-прежнему руки на земле, но он с радостью отдавался этой борьбе. Поворот изящных, гибких бедер — и его изнывающая от желания, напрягшаяся плоть оказалась целиком заточенной в ее тесной и жаркой глубине.

Сабрина посмотрела на мужа глазами цвета весенней травы и, задохнувшись, прошептала: — Да, подъем был в самом деле непрост.

А он, погруженный в оранжевый туман наслаждения, закрыл глаза: огонь Сабрины растопил его до самой души. Она приподняла бедра, и тайная влекущая долина оказалась на самом острие его копья. Иен приоткрыл веки и посмотрел прямо на жену.

— Бери меня, родная. — Его хриплый голос дрожал. Чтобы произнести всего несколько слов, потребовалась вся его сила. — Бери скорее!

Небо свидетель — она послушалась: с таким неистовством сжимала и разжимала бедра, что Иену почудилось, что он вот-вот умрет от экстаза. Пытаясь сдержаться, Мак-Грегор заскрипел зубами, но все было бесполезно.

Исторгнув из горла стон, он схватил Сабрину за бедра, а она продолжала отплясывать на нем танец страсти, испытывая то же вожделение, что и он. Наконец, изливая горячее семя, он весь содрогнулся и в тот же миг понял что с ней происходит то же самое. Иен стиснул ее в объятиях, Сабрина гортанно застонала, рухнула ему на грудь и успокоилась в сплетении его рук и ног. Ее голова провалилась в ложбинку у его плеча. Прошло немало времени прежде чем дыхание Иена успокоилось. Он провел кончиком пальца по ее спине, и она тихонько замурлыкала. Мысль о буйной непосредственности жены заставила Иена улыбнуться.

Он не ожидал от нее ничего подобного.

В тот день рыбу им больше ловить не пришлось.

Следующий день выдался относительно спокойным. Зима накрыла нагорье белым покрывалом и принесла с собой сырость и пронизывающий холод. Голые, стылые ветви деревьев разлаписто чернели на фоне серого бесконечного неба, а зазубренные вершины гор оделись в сверкающий ледяной панцирь.

Обитателей замка не покидало веселое настроение. Время неумолимо бежало, и Сабрина больше не сомневалась в том, что носит под сердцем ребенка.

Определив срок, женщина поняла, что зачала в их самую первую с Иеном ночь. Последние месячные были еще в Данлеви, но кроме того, с ней произошли и другие перемены. Обмороки стали реже, но груди налились и сделались чувствительнее. Раньше ей приходилось не так уж часто болеть, а теперь по утрам ее стала посещать странная дурнота. Иен ничего не замечал, потому что, когда он вставал, Сабрина еще оставалась в постели.

Узы между ними продолжали крепнуть, но Сабрина понимала, что их отношения только еще складываются. Признанием в беременности женщина боялась разрушить свой недавно обретенный мир.

У Иена часто менялось настроение. По временам он становился совершенно чужим, будто уносился мыслями куда-то за полсвета. Сабрина прекрасно знала, что по стране прокатилась волна раздора. Иен не сомневался, как-то сказал Фрейзер, что налет на деревню был предупреждением сторонникам Брюса. Не это ли так сильно его угнетало? Сколько бы Сабрина ни задавала вопросов, муж отвечал, что беспокоиться не о чем.

Однажды днем Сабрина увидела, как Иен вывел из конюшни жеребца. И тут его за клетчатые штаны, которые он надевал в холодные дни, ухватил игравший у ворот карапуз. Иен опустился на корточки перед ребенком, рассмеялся, что-то сказал, и мальчик изо всех сил закивал головой. Затем Иен выпрямился, усадил сорванца в седло и, взяв поводья, повел коня по двору. Даже из окна спальни Сабрина видела, как счастлив ребенок. Покатав мальчика, Иен опустил его на землю и погладил по головке. Нежный и красноречивый жест.

Рука Сабрины машинально скользнула к животу — туда, где уже явственно ощущалась округлость, потому что шел третий месяц ее беременности. Надо ему поскорее сказать, пока не заметили другие.

Старая боль уколола сердце. Сабрина помнила, как Иен однажды сказал, что она будет матерью его сыновей. Но действительно ли он хотел ребенка, ребенка именно от нее? Она ненавидела тревожащие душу сомнения. Не сожалел ли Иен, что женился на ней? Или предпочел бы другую мать для своего дитя? Например, Маргарет? Или Фионну? Нет, видимо, она действительно испорчена, как говорил отец. Разве можно ревновать к умершим?

Сабрина вздрогнула и задумалась вновь о том, кто же убил Фионну… Но тут же упрекнула себя в глупости и постаралась прогнать тяжелые мысли. В доме накопилось столько работы — не время хандрить, надо заняться делами.

Раз в месяц они пополняли на кухне запасы специй и трав. Товар этот был редким и дорогим, поэтому его приносили понемногу и хранили в специальном шкафу в прохладной кладовой, которая находилась в самых недрах замка, и, как это ни глупо, Сабрина ходить туда боялась. Она намеревалась перенести шкаф куда-нибудь в другое место, но каждый раз забывала и вспоминала только тогда, когда ей требовались специи.

По грубо вытесанным каменным ступеням с толстой свечой в руке она спустилась ниже уровня земли и направилась по узкому, продуваемому сквозняками коридору, который, казалось, упирался в кромешную тьму.

Шаги гулко отдавались в ушах… Или это эхо шутило с ней? Сабрина обернулась и застыла как вкопанная. Холодок побежал по спине. Неужели кто-то шел за ней следом? Она стала всматриваться в тени, но ничего не заметила.

Снова пошла вперед… и опять шаркающие звуки раздались у нее за спиной. Сабрина резко обернулась. Никого…

Тогда она двинулась вперед и, глубоко вздохнув, попыталась успокоиться. В унисон биению сердца ускорила шаги, убеждая себя, что у нее просто разыгралось воображение. Но тревога не проходила. Кладовая была прямо перед ней. Оставалось взять специи и травы и повернуть обратно. Но в этот момент она снова услышала шорох.

— Кто там?

Ответом ей было лишь собственное эхо.

По спине побежали мурашки, горло сдавил непонятный страх. Но Сабрина заставила себя отогнать мысль об опасности, открыла кладовую и направилась прямо к шкафу. Руки не слушались, женщина уронила ключи, они скользнули по полу, и в этот миг Сабрина увидела то, чего не замечала прежде: железное кольцо в узенькой, едва ли шире ее самой, двери в стене, которая была закрыта на дубовую задвижку. Мелькнула мысль, что это, должно быть, какой-то люк.

В этот миг на плечи ей обрушился сильный удар. От неожиданности и боли Сабрина закричала. Свеча покатилась по полу и погасла. На долю секунды ей показалось, что она различает обутую в сапог ногу. Рука в перчатке потянулась к железному кольцу, скрипнули петли. Кто-то схватил ее за плечи и швырнул в зияющий провал.

Она упала на пол, больно ударившись плечом. Дверь захлопнулась, и дубовая задвижка вернулась на прежнее место. В коридоре послышались гулкие шаги, которые постепенно замерли, наступила тишина.