Кончиком пальца она аккуратно оттянула уголок рта. Кожа гладкая, но недостаточно. Вновь смочив губы, она склонила голову набок.

Просто время шло.

Этим утром она встала одна. Тело в постели у нее за спиной долго лежало, разглядывая углы комнаты. Ей были знакомы эти периоды бессонных ночей и повторяющихся кошмаров.

Эта ночь тоже оказалась долгой.

Спустился он только после завтрака. Недолго постоял, как будто задумался. Спокойный взгляд не прояснился — он не совсем проснулся. Появилась извиняющаяся улыбка.

— Мне пора, — сказал он.

На какое-то время гостиная показалась ей огромной.

Зазвонил телефон — она нехотя взяла трубку.

— Лорин слушает! — произнесла она и ощупала затылок, как будто оказалась лицом к лицу с женой своего брата.

Волосы были убраны в тугую прическу.

— Нет, не могу сказать, когда мистер Скотт будет. Да, все верно, обычно он приходит до десяти.

Положив телефонную трубку, секретарша с извиняющимся видом улыбнулась двум мужчинам: они с 9:29 сидели и терпеливо смотрели в одну точку. И тоже стали поглядывать на часы. «Ролекс», отметила секретарша, переведя взгляд на широкие брючины того, что был помоложе. «Щеголь!» — подумала она.

Наконец на переговорном устройстве перед ней спасительно замигала крохотная красная лампочка.

— Мистер Скотт готов вас принять.

Ее начальник припарковался в гараже на Кеннингтон-роуд и решил подняться по черной лестнице. Наверное, на Брук-драйв опять пробка.

Своим посетителям мистер Скотт оказал крайне формальный прием. Он их не знал и к себе не приглашал. Неделя, как обычно, выдалась неспокойная. Разумеется, количество работы говорило об успехах его фирмы, но все это становилось невыносимым. Спал он на этой неделе мало.

— Господа, прошу меня простить, но на М2 сегодня какой-то кошмар.

— Вы с востока приехали. — Тот, что постарше, улыбнулся. — Значит, до сих пор в Кентербери живете?

Мистер Скотт изучающе посмотрел на гостя, слегка прищурившись. Затем снова кинул взгляд на ежедневник и проверил имена. Директор Кларенс У. Лестер и младший партнер У. У. Лестер. «Уиском & Лестер & сыновья», Ковентри.

— Да, верно. Я только там всегда и жил.

Улыбаясь, он сильнее прикрыл глаза. Многие находили привлекательными его глубокие морщины в уголках глаз.

— Может, мы раньше встречались, мистер Лестер?

— О, думаю, да. Много лет назад и при совершенно других обстоятельствах.

Мистер Скотт поднял указательный палец:

— Но судя по тому, что я слышу, вы сами не из Кентербери. Дайте угадаю. Вулверхэмптон?

— Очень близко. Родился я в Шрусбери. А всю молодость прожил в Шеффилде.

— А теперь, как я понимаю, вы в Ковентри живете. — Он снова посмотрел на календарь. — Мы с вами раньше дела вели, мистер Лестер?

— Нет, раньше нет. В Англии любое связанное с медициной предприятие рано или поздно сталкивается со сложностями с одной из ваших лицензий, но мы с вами до сих пор не имели удовольствия встретиться по делам.

— Ротари? Олимпийский комитет? Итон? Кембридж?

Младший, улыбнувшись, поправил портфель. Мистер Лестер замотал головой:

— Мистер Скотт, мы же здесь не для того, чтобы предаваться воспоминаниям, — думаю, надо приоткрыть завесу тайны. Знаю, человек вы занятой. Понимаете ли, мы с вами давно встречались. Правда, имена у нас тогда были другие. Естественно, это сбивает с толку.

— Вот как. Да, верно, я сменил имя. Моя мать развелась с отчимом. Я об этом уже не думаю. Раньше у меня была фамилия Янг. Брайан Андервуд Скотт Янг, а теперь — просто Скотт. А вы?

— Лестер — фамилия моей жены. Она считает, у меня фамилия провинциальная. Уилкенс, сэр.

Брайан внимательно посмотрел на пожилого господина. Хоть время и наложило на Брайана свой отпечаток, он-то воображал, что в целом не изменился. А вот отыскать резкие черты лица жесткого капитана Уилкенса в спокойном, почти лысом мужчине было трудно.

— Я старше вас, мистер Скотт. — Тот кивнул, погладив жидкие седые волосы. — Но вы в очень даже приличной форме. Вижу, после того кошмарного падения вы восстановились.

— Да, восстановился.

Когда-то Брайана Андервуда Скотта стали считать ледяной глыбой: он никогда не выказывал неуверенности, никогда не сводил глаз с собеседника и всегда улаживал споры с помощью обоснованных аргументов. Ему были незнакомы такие вещи, как память о былом и призывы к дружбе.

Получив степень, он специализировался на болезнях желудка, а в последующие годы все меньше работал как спортивный врач и ученый и все больше — как предприниматель. Присущие ему отчаянная, волевая решительность и отсутствие сентиментальности имели свои издержки. Но не финансовые. Четыре года назад, на момент смерти матери, он уже скопил значительное состояние и едва заметил получение наследства в шесть миллионов фунтов — их он разделил с братьями и сестрами.

Ключевое слово — лицензии. Права на производство медицинских товаров, хирургических инструментов, компонентов для сканеров и запчастей для японских и американских мониторов. Все на благо здоровья. Глубокая, как океан, область, где, судя по всему, британская сдержанность ни на что не распространялась.

Брайан Андервуд Скотт пережил немало потрясений. Но они не шли ни в какое сравнение с этой ситуацией — неожиданно вновь оказаться лицом к лицу с капитаном Уилкенсом. Питать к этому человеку теплые чувства у Брайана оснований не было.

— Разумеется, капитан Уилкенс, я вас прекрасно помню.

— Другие обстоятельства, другое время. — Скрестив руки на груди, Кларенс У. Лестер откинулся на спинку стула. — Всем нам в то время пришлось непросто.

Он приподнял брови:

— Вы все-таки выяснили, что случилось с вашим товарищем, мистер Скотт?

— Нет.

— И вы, наверное, испробовали все?

Кивнув, Брайан посмотрел на дверь. Дело Тисдейла отправили в архив еще до капитуляции немцев. Лишь через восемь месяцев разведка нехотя сообщила, что архив гестапо находится у русских, а потому судьба офицера СС Герхарта Пойкерта оставалась неизвестной. Брайан ничего не мог поделать. Джеймс Тисдейл — лишь один из многих. Даже политический авторитет и многочисленные связи его отца не помогли добыть новых сведений. Напрасно Брайан пытался получить информацию за деньги. Постепенно нечистая совесть перестала его мучить. С тех пор прошло уже двадцать восемь лет.

Уилкенс попытался изобразить участие.

До двери всего несколько шагов. Брайан прикидывал, не уйти ли, хлопнув дверью. Внезапно накатила тошнота. Вернулись ночные кошмары.