Эш с трудом сохранял суровое выражение лица.

— Скорее всего утром ты ничего этого и не вспомнишь, зато я ничего не забуду, — сказал он. — Но как только ты придешь в себя, ты меня возненавидишь. И я, в свою очередь, возненавижу сам себя еще сильнее.

— Не говори ерунды! Я не могу испытывать к тебе ненависти!

— То, что ты чувствуешь сейчас, не имеет ко мне решительно никакого отношения, — сказал Эш. — Поверь мне. Когда дело доходит до такого голода, который терзает сейчас твою плоть, тебе подойдет любой мужчина.

Улыбка на лице Кларинды погасла. А ее нижняя губа задрожала — совсем чуть-чуть, но и этого оказалось довольно для того, чтобы Эш почувствовал себя худшим из негодяев на свете.

— Так вот что ты думаешь, Эш, — промолвила она. — Что мне подойдет любой мужчина? Это неправда. Я всегда мечтала только о тебе. Только о тебе, — повторила она.

Эш уже приговорил себя к тяжелейшей физической пытке, которую он вынужденно терпел из-за нее, однако он был совершенно не готов противостоять тому невероятному обожанию, которое застыло сейчас в ее огромных зеленых глазах. На него производила впечатление уверенность, с которой Кларинда лгала под влиянием опиума и бог знает чего еще.

— А как же Макс? — мрачно напомнил Эш.

Она безучастно посмотрела на него.

— Ты ведь помнишь Макса, не так ли? Моего брата? Твоего жениха?

— A-а, Максимилиана? — На ее лице появилась радостная улыбка. — Твой брат такой милашка. Я когда-нибудь говорила тебе, до чего он мил?

— Нет, — проворчал Эш. — И лучше бы ты этого не делала.

Понимая, что просто не сможет долго находиться в такой позе, когда лежащая на подушках Кларинда была прямо под ним, Эш рывком усадил ее.

— Я хочу, чтобы утром ты помнила обо всем том, что я с тобой не сделал, а потом смогла бы рассказать об этом моему брату во всех подробностях, — проговорил он.

— Тогда что же мы будем делать всю ночь, чтобы скоротать время?

Кларинда встала на колени, чтобы посмотреть на него в лунном свете своими искренними, большими, влажными глазами.

— Ждать, пока пройдет действие того зелья, которым они тебя опоили.

— И сколько на это понадобится времени? — спросила Кларинда.

— Вечность, — бросил Эш, откидываясь на пурпурный плюшевый валик.

Как ни старался Эш держаться от Кларинды на расстоянии вытянутой руки, она так и тянулась к нему. Когда он сложил руки на груди и попытался удержать ее на месте свирепым выражением лица, она принялась поглаживать его рубашку на груди. Но даже этих невинных прикосновений оказалось достаточно, чтобы по его чреслам пробежал огонь.

Наклонившись вперед и слегка качнувшись на коленях, Кларинда громко прошептала Эшу на ухо:

— А ты знал, что женщина может сама себе доставлять удовольствие?

Уголок его рта слегка приподнялся в неуверенной улыбке.

— Ну да, я слышал об этом, — кивнул он.

Усевшись на колени, Кларинда оглянулась назад через плечо, словно для того, чтобы удостовериться, что никто их не подслушивает.

— Они меня этому научили, — сказала она. — Хочешь посмотреть?

— Да, хорошо, — выдохнул Эш. — Хочу. — Кларинда потянулась к самому сокровенному уголку своего тела, но Эш перехватил ее руку. — Я хотел сказать «нет», черт возьми!

Если она дотронется до своего лона у него на глазах, он взорвется здесь и сейчас.

Его слова лишь на мгновение осадили Кларинду.

— Когда обитательницы гарема учили меня всем возможным способам доставлять удовольствие мужчинам, — заговорила она, склонив голову набок, отчего водопад волос упал ей на раскрасневшуюся щеку, — я старалась думать о Максе. Честное слово, так оно и было. Однако перед моим мысленным взором появлялся только ты. И я делала с тобой много того, чего не могла сделать раньше. Трогала тебя. Целовала. — Кларинда подняла на Эша горящий желанием взгляд, а ее рука, проскользнув мимо его предплечья, дотронулась до натянутых, как канаты, мышц его живота. — Представляла, как накрываю твою плоть своими губами.

Эша настолько поразили ее слова, что он на мгновение перестал дышать. Он попытался, но так и не смог оторвать глаз от приоткрытых лепестков ее губ и представил себе, как они прикоснулись к его плоти, обхватили ее и что он при этом чувствовал.

— Если это поможет тебе… легче перенести сложившуюся ситуацию, я могла бы показать тебе, чему они меня научили, — с готовностью предложила Кларинда. — Представляешь, мы для этой цели использовали огурец! — Еще один лукавый взгляд через плечо. — Знаешь, я притворилась, что мне все это неинтересно, но улучила минутку, когда никто на меня не смотрел, и утащила один огурец, а потом унесла его в свой альков, чтобы попрактиковаться. Конечно, я не так опытна в этом деле, как Ясмин, но я уверена, что ты смог бы помочь мне. В конце концов, разве практика не позволяет добиться совершенства? — Из ее горла вырвался короткий хриплый смешок. — Я часами практиковалась в игре на фортепьяно, чтобы доставить удовольствие папе. Так что я не вижу причины не попрактиковаться, чтобы доставить удовольствие тебе.

— Да… Нет… Да… — бессвязно пробормотал Эш, заставляя себя оторвать глаза от ее губ. Таких мягких, таких соблазнительных, таких искушающих губ. — Существует множество причин, почему ты не можешь практиковаться на мне. — Странно, но, произнеся эти слова, он не мог придумать ни единой причины. Эш вообще был не в состоянии думать.

Словно почувствовав его возрастающие мучения, Кларинда потянулась рукой к его лицу. Ее собственное лицо было полно нежности, а глаза потемнели от сострадания.

— Все это так несправедливо. Могу себе представить, как тебе трудно.

Эш даже не почувствовал, что ее вторая рука высвободилась из его хватки, пока она не коснулась той части его тела, которая уже давно изнывала от желания вырваться из плена его бриджей.

Каким-то образом Эшу удалось остановить Кларинду и не позволить ей дотронуться до себя самой, но никакая сила на небесах или на земле не помогла бы ему оттолкнуть ее руку, когда она дотронулась до него. В такое мгновение он не шевельнулся бы, даже если бы с неба на него упал огромный камень и раздавил бы его насмерть. Впрочем, необходимости в огромном камне не было. Когда пальцы Кларинды уверенно сжали его отвердевшую плоть, скрытую под тканью бриджей, он был уверен, что тут же умрет на этом самом месте.

— Прошу тебя, Эш… — прошептала она. Безумные огоньки в ее глазах сказали Эшу о том, что действие афродизиака еще только начинается. — Я не могу больше ждать… Я ждала так долго… так долго… Я хочу тебя… Ты мне нужен…

Сколько же ночей он провел без сна, представляя себе, как она шепчет именно эти слова? Невозможно отказать ей, когда она смотрит на него такими глазами. Он сделал это лишь однажды и с тех пор много раз горько сожалел об этом.