Увы, до ближайшей мягкой постели, как и до чана с горячей водой, было как минимум три дня пути.

— Госпожа, извольте отужинать…

Таша глухо застонала. Ее сосредоточенность оказалась нарушена, неожиданно раздавшийся из-за спины голос заставил ее на мгновение запнуться — и уже почти завершенное кружево заклинания рассыпалось. Она с явным трудом подавила в себе желание убить этого смерда или хотя бы наорать — ведь дурак, что с него возьмешь? Откуда этому отребью знать, что к сосредоточенному магу лучше не приближаться.

— Я… не хочу… есть…

Говорить было трудно, ее била дрожь — последствия рухнувшего заклинания, основанного на жизненной силе мага. Она несколько мгновений помолчала, стараясь взять себя в руки, затем заговорила уже более или менее нормальным голосом:

— Я поем позже. А сейчас я занята очень важным делом. И тот, кто произнесет громко хотя бы одно слово или подойдет ко мне ближе, чем на пять шагов, очень об этом пожалеет, ясно?

Дождавшись утвердительного кивка, добавила:

— Передай всем — я хочу тишины. Полной, абсолютной тишины. Если кому приспичит кашлянуть или пёрнуть — уползайте подальше в лес. Ты меня хорошо понял?

— Д-да, г-госпожа… — От испуга охотник начал заикаться.

— Убирайся, — махнула она рукой.

Таша выплеснула зелье из чашки — теперь оно никуда не годилось, нужно было все начинать сначала. Потянулась кинжалом к волосам пленника и вздрогнула, натолкнувшись на его чуть насмешливый взгляд.

— Умения не хватает, волшебница?

— Заткнись.

Она сосредоточилась… снова зазвучали слова заклинания. В этот раз девушка была готова к неожиданностям и, когда примерно на середине плетения пленник вдруг дурным голосом заорал какую-то неблагозвучную песню, даже не вздрогнула, продолжая старательно плести кружево оков. Он сделал еще одну попытку сбить ее, затем замолчал — понял, что бессилен.

Наконец зелье было готово. Таша вытерла выступившую на лбу испарину, несколько раз глубоко вздохнула — сердце колотилось как бешеное, руки тряслись, перед глазами плясали темные пятна. А ведь дело еще не закончено… Интересно, кто сказал, что оковы плетутся легче, чем путы? Правда, для пут разума нужны еще кое-какие редкие ингредиенты, достать которые в этом лесу было просто невозможно. Ну и пришлось бы чертить на коже пленника руны… тоже дело непростое.

— Сейчас ты это выпьешь.

— А если не стану? — поинтересовался он больше для того, чтобы потянуть время. Слишком уж очевиден был ответ.

— А если не станешь, скотина, я волью эту дрянь тебе в зад, — взъярилась Таша. — Эффект тот же, но срать без слез неделю не сможешь! Разевай пасть, ублюдок, пока я не разжала твои зубы клинком. Ну!

Воин понимал, что отвертеться ему не удастся. Он послушно открыл рот, принимая тонкую струйку едкой, кисло-соленой жидкости.

Тут же зазвучали слова заклинания, и Керб ощутил волну тепла, что пробежала по его телу от макушки до пяток. В этой теплой, ласковой волне растворялось все — страхи и решимость, воля и мужество, боль и беспокойство. Стало хорошо, так хорошо, как не было никогда. Какое блаженство просто лежать, уставившись немигающим взглядом в уже темное небо, на котором загорелись первые звезды. Откуда-то пришло ощущение, что не хватает воздуха, и вроде бы это должно было взволновать его — но никакого волнения не было. Ему сейчас было все равно — жить или умирать.

— Дыши! — раздался резкий окрик.

Он послушно начал дышать. Ослушаться приказа было невозможно.

— Как тебя зовут?

— Керб Битран, — ответил он тут же.

— Как зовут твою спутницу?

— Дилана Танжери. — Его голос был равнодушен.

Сейчас Керб был не просто беспомощен… когда говорят о чьей-либо беспомощности, всегда немного кривят душой. Часто у жертвы есть хоть какой-нибудь шанс спастись, хоть самый малый. У человека, подвергшегося действию оков разума, такого шанса не было. Если бы Таша не приказала ему дышать, он бы умер, так и не сделав спасительного вдоха. Если она, по забывчивости или по иным причинам, не разрешит ему есть, пить… он умрет от голода или жажды, пусть даже на расстоянии вытянутой руки будет стоять накрытый стол. И уж конечно, он будет отвечать на любые вопросы… Со всей возможной искренностью.

— Вот и хорошо, — прошептала Таша, располагаясь поудобнее. — Итак, все не зря, и это действительно Дилана. Что ж, друг мой Керб, у нас будет долгая ночь… будет задано много вопросов и услышано много ответов. Расскажи мне для начала, что собирается делать твоя госпожа в ближайшее время?

Ночью Дилана действительно не рискнула пробираться к реке. Боялась, что стоит оступиться, неудачно упасть — и от боли она вполне может потерять сознание. Теперь, когда с ней не было Керба, обморок мог стать фатальным.

Она свернулась калачиком под широкими лапами огромной ели. Не будь с преследователями собак, они вполне могли пройти мимо этого укрытия, даже не заметив спрятавшуюся женщину. Здесь было сухо и почти тепло… толстый слой мха, ни малейшего дуновения ветра — идеальное место для ночлега, особенно если развести костер выше твоих сил. Кое-как закутавшись в одеяло, Дилана закрыла глаза…

Сон ее был рваным, малейшее движение — и она просыпалась со стоном, едва сдерживая крик. К утру стало холодно, и последние предрассветные часы она провела мелко дрожа и стуча зубами.

Это состояние было для Диланы совершенно новым. Она привыкла полагаться на магию во всем, даже там, где вполне сгодились бы просто умелые руки. Куда проще разжечь костер огненным шаром или пламенем недр, чем возиться с кремнем и трутом… Пожалуй, уже лет двадцать она не пользовалась этими неуклюжими приспособлениями для добывания огня. И примерно столько же не ночевала в лесу, укрывшись лишь тонким легким одеялом, которое, казалось, совершенно не способно согреть. Куда проще было поставить простейший полог, не пропускавший ни ветра, ни дождя… в котором тепло и уютно в любую, сколь угодно мерзкую погоду.

Сейчас все было иначе.

Она криво усмехнулась собственным мыслям. Лучшая волшебница Гурана… видел бы ее Император в столь плачевном состоянии… Наверняка это зрелище изрядно повеселило бы Унгарта — уж он припомнил бы Дилане и ее высокомерие, и демонстративный отказ стать одной из его приближенных. Танжери предпочитала независимость — относительную, конечно, ибо если бы Его Императорское Величество счел, что амбиции молодой волшебницы его раздражают, все способности Диланы не помогли бы ей спастись от гнева правителя. Но пока что их сотрудничество устраивало обоих. Дилане нравились приключения — а этого добра ей перепадало полной мерой. Что с того, что большая часть этих приключений была связана с убийством лиц, прямо или косвенно угрожавших Императору. Власть имущие всегда находятся под угрозой, и она, Дилана, помогала Императору с этой угрозой справиться. Среди ее жертв были и инталийские маги, и индарские наемники. Были и гуранцы, весьма высокопоставленные гуранцы, глупостью или неосторожностью своей навлекшие на себя гнев сюзерена.