– Но…

Я прервал:

– Разве это не символ власти?

– Однако…

– Будем считать, – сказал я твердо, – вы сорвали переговоры, предъявив непомерные требования, и теперь готовы отправиться обратно?

Они переглянулись, мои лорды затаили дыхание. Герцог Боэмунд сказал, запинаясь:

– Это будет поспешное решение… дипломаты так не поступают… Мы должны посоветоваться…

– Советуйтесь, консультируйтесь, – разрешил я. – Минуты вам хватит?..

Он охнул:

– Ваша светлость!.. На консультации с Его Величеством уходят месяцы!

– Хорошо, – ответил я быстро. – Как хотите, я не против. Только ждать не могу, дела, дела. Его Императорское Величество Герман Третий изволил пожаловать меня титулом маркграфа, вдруг да вы не слышали, вы же диплодоки, тьфу, дипломаты, теперь вот я, выполняя Его Высочайшую волю, начинаю стягивать войска к границам Гандерсгейма. И, как полагаю со всем смирением, должен находиться в военном лагере, подготавливая вторжение. Могу отправиться туда уже завтра. С утра.

Граф Ришар проронил задумчиво, но так, чтобы услышали:

– Вообще-то все готово… Я велю оседлать коней?

Послы переглянулись, герцог Алан кашлянул и сказал с рассчитанной медлительностью:

– Ваша светлость, в экстренных ситуациях мы можем с разрешения Его Величества принимать решения сами. Хотя это и риск…

– В чем?

Он позволил губам чуть сдвинуться в короткой улыбке:

– Для наших шей.

– Ваши не жалко, – ответил я безжалостно. – Другое дело, шеи моих людей.

Герцог Боэмунд вздохнул.

– Мы понимаем, – сказал он, – воля Императорского Величества превыше всего, в том числе и королевской, потому мы с гер… гм… лордом Аланом готовы продолжать обсуждать детали.

Я в задумчивости трогал кончиками пальцев блестящие накладки из золота на ножнах. Все затаили дыхание, когда я взялся за рукоять и вытащил меч до половины. Я подвигал морщинами на лбу, вздохнул и со стуком задвинул его обратно. На послов короля не смотрел, но ощутил, как оба с облегчением перевели дух.

– Хорошо, – сказал я и поставил меч стоймя между колен. По золотым накладкам побежали, словно струящаяся вода, блики подрагивающего пламени свечей. – Продолжим. Я не герцог, вы правы. Но у меня есть кое-что, чего нет у герцогов.

Из группы лордов громко прорычал Растер:

– Да и у Его Величества нет…

Я сделал вид, что не услышал, непристойно бить упавшего, хотя иногда стоит, но услышали послы, помрачнели.

– Если вы готовы, – сказал я громко, – то и я готов. Но только к разумным речам. Подчеркиваю, разумным! Козыряние титулами оставим для тех, кто… ну, вы понимаете.

Они понимали или в этот раз поняли, сметливые послы, даже несмотря на то, что герцоги. И быстро ориентируются в меняющейся ситуации. Мне бы таких, а то прут прямо, как крокодилы, которым хвосты мешают пятиться. Даже не смотрят, что по бокам то и дело выпрыгивают куда проходимее тропки.

Сэр Боэмунд, который герцог Фонтенийский, медленно наклонил голову.

– Мы готовы к плодотворному диалогу, – проговорил он с застывшим лицом. – К обоюдной пользе.

А герцог Алан де Сен-Валери уточнил:

– И к разрешению некоторых досадных противоречий, которые, я уверен, просто случайны.

– Хорошо, – сказал я. – Приступим.

Мои рыцари, даже граф Ришар, поглядывали на меня со все возрастающим уважением. Я говорил с послами искренне и убедительно, соглашался и призывал Господа в свидетели, объяснял сложные моменты взаимоотношений, но ухитрился ничего ровным счетом не сказать, в таких случаях говорят, что обмен мнениями был плодотворным, а дискуссия очень полезной.

Герцоги прокалывались чаще, хотя хороши, очень хороши, однако за ними нет того пласта культуры, как у меня, когда врать постоянно и с честными глазами просто жизненная необходимость для выживания, все так делают, и сейчас я чувствовал себя в этом мире, как щука среди плотвичек.

Наконец сэр Жерар, уловив мой незаметный для других сигнал, поднялся и провозгласил:

– На сегодня аудиенция закончена. У его светлости запланирован осмотр партии луков из Армландии. Ваша светлость…

Я кивнул:

– Ты прав, сэр Жерар. Уже даже опаздываю. Сэр Боэмунд, сэр Алан… был рад пообщаться. Надеюсь, вы в точности донесете мою точку зрения до Его Величества.

Сэр Боэмунд ни одним движением не показал, что глубоко разочарован нулевым успехом переговоров, учтиво поклонился:

– Ваша светлость, будьте уверены…

У сэра Алана нервно дернулась щека, но тоже глазом не моргнул, когда заставил себя светски улыбнуться и ответить крайне вежливо:

– Сэр Ричард, мы представим Его Величеству самый полный и точный отчет.

– Надеюсь на это, – сказал я милостиво.

Мои лорды молча и озадаченно наблюдали такой странный конец аудиенции, а когда герцоги ушли, граф Ришар поинтересовался негромко:

– И к чему пришли? О чем договорились?

– И я не понял, – честно признался Альвар.

Барон Альбрехт промолчал, но и его взгляд говорил ясно, что я где-то сбрендил.

– Ни о чем, – ответил я. – Мы договорились ни о чем.

Граф Ришар посмотрел с укором:

– Но почему? Какой тогда смысл?

– Смысл в том, – сказал я, – что нам обоим нужно продемонстрировать императору некоторое сближение. Он терпеть не может войн и конфликтов в его империи, такое должно происходить только по его указу!.. Но и Кейдан не хочет уступать ни на йоту, и мне ему уступать незачем, так как у меня в руках аргумент, который я весьма наглядно предъявил послам.

Сэр Растер прогудел разочарованно:

– А я уж думал, о чем-то важном сумели… Так красиво и долго вещали и вы, и они, что я вздремнул малость. Значит, они возвращаются ни с чем?

Я покачал головой, в глазах укоризна:

– Сэр Растер! Вы же понимаете, дипломаты всегда возвращаются с результатами. Сейчас результат в том, что результата нет, это тоже результат. На его основании будет разрабатываться вторая попытка… Но мы, надеюсь, будем в это время в Гандерсгейме, так что аудиенция будет отложена на неопределенное время. Что нам на руку. Если, конечно, сумеем упрочить свои позиции, а не ослабить…

– А-а-а, – протянул Растер довольно, – ну, тогда пир по этому случаю!

В большом зале, где проходят пиры, на спинках всех кресел большие королевские гербы, вышитые золотом. Мои лорды с первого же дня бурчали, откидываясь на них спинами, кое-кто предлагал спороть все до одного, другие возражали на том основании, что это пока поспешный шаг. Если уж менять, то на что-то такое же значимое или более известное.