Это были последние слова узбека.

Эдуард перевернул тело наркоторговца разбитым лицом вниз, поднял валявшийся рядом увесистый камень, ударил им Садыка по голове, размозжив узбеку череп. Кровь и сгустки мозгового вещества брызнули в разные стороны…

Вахтанг брезгливо посмотрел на труп своего бывшего компаньона, которого всегда называл не иначе как брат. Усмехнулся:

– Смотри, Эдуард, какая незадача, бедняга не дополз до выхода всего каких-то пятьдесят метров.

– Судьба, босс, – рассмеялся помощник.

Грузин приказал:

– Как выйдем в селение, всех предупредишь о том, что найденный в подземелье незнакомец был мертв, и сообщи об этом официальным властям района. Пусть присылают комиссию. Я не хочу иметь ничего общего с последствиями русского обстрела своей территории. Тем более попасть в поле зрения российских спецслужб, особенно той, секретной, по борьбе с наркомафией. Для комиссии приготовить отдельные комнаты, обильный стол, лучшие вина.

– И девочек, босс!

– Это уже как пожелают наши чиновники, но проституток держи под рукой и не в селении. Все понял, Эдуард?

– Все, босс!

– Идем на выход!

Вахтанг с помощником, обходя камни, направился на выход.

Теперь, после того как комиссия проведет здесь свою работу, ему надо будет отправлять своего эмиссара в Афганистан, на заводы, брать управление ими в свои руки, одновременно ища пути транзита готовой продукции. Дел у Вахтанга прибавится, но… и денег тоже, если все организовать с умом. Он не Садык! Вахтанга не купить, как дешевого лоха, элементарной подставой. Но жизнь подскажет, что делать дальше, а пока пусть власти заберут отсюда труп этого старого вонючего скунса с проломленной глупой башкой и закроют дело по группировке Садыка.

Вахтанг с удовольствием принял душ и принялся за шашлык из свежего мяса только что зарезанного молодого барашка.

А сутками позже, через перевалы и ущелья, в бригаду, где дислоцировался штаб резидента Секретной службы «Виртус» и отряда специального назначения «Кавказ», начали возвращаться группы спецотряда. Их встречали генерал Кауров, полковник Чекалин и подполковник Железнов.

Первыми прибыли вместе с «Бураном» капитан Журавин со своими бойцами и бывшими заложниками.

Следом за ними «Ми-8» доставил группу «Вихрь» с капитаном Колбаевым и его людьми. Последними в сопровождении десантников появились майор Рудаков с ранеными Зубовым и Тоней.

Старшего лейтенанта тут же отправили в госпиталь, певицу в медсанбат бригады. Вокруг Бориса собрались его подчиненные, офицеры и прапорщики группы «Снежный Барс». Выпили, как водится, за успех операции. К ним присоединились и остальные бойцы «Кавказа». И не избежать бы приличной пьянки, благо спирта у всех было в избытке, но Рудакова вызвал Кауров.

Майор вынужден был оставить шумную компанию и отправиться в штаб.

Зайдя в кабинет полковника Чекалина, обратился, согласно субординации, к Каракурту:

– Товарищ генерал-майор, майор Рудаков по вашему приказанию прибыл!

– Проходи, дорогой, проходи, присаживайся! Выпить не хочешь?

Рудаков удивленно посмотрел на Каурова, признавшись:

– Я уже немного принял, с ребятами.

– Ну и ладно. Сегодня можно. Тяжело в ущелье было, Боря?

– Нормально. В оконцовке сплоховал. Если бы не десант, операция закончилась бы тремя трупами. Не просчитал я до конца Наджиба, хотя должен был сделать это.

Генерал похлопал Рудакова по плечу:

– Больше того, что сделал, ты сделать просто не мог. И так протащил за собой банду, сдерживая ее, чуть не через все ущелье.

Рудаков напомнил:

– Ну, не через все, и не я один, генерал.

– Я все знаю. И как ты прибил пуштуна, закрыв собой раненого подчиненного и заложницу. Так что не Наджиб переиграл тебя, а ты сделал его вчистую! А вызвал я тебя, во-первых, поблагодарить, во-вторых… получить от тебя подробный письменный отчет о проведении операции «Концерт». Хотел все это отложить до завтра, но звонил Борисов, просил отправить доклад сегодня. Там, в Москве, шумиха вокруг захвата бандитами артистов нешуточная поднялась. Некоторые средства массовой информации утверждают, что заложников убили в ходе операции освобождения, некоторые– что, мол, увели их за пределы России. Ну, ты знаешь, как это бывает. Вот Феликсу и надо успокоить общественность. Хотя я бы этим журналистам, что панику поднимают, взял бы и морды набил или сюда бортом притащил, в ущелье Дракона во время проведения акции, и оставил бы потом выбираться к нашим своим ходом. Без прикрытия. Посмотрел бы потом на их рожи!

Майор проговорил:

– Вы, генерал, как будто в первый раз со СМИ сталкиваетесь. Они постоянно грязь на нас льют, то за неоправданную жестокость, то за жертвы, которых не удалось избежать в бою. Я уже и газет года три не читаю! Фуфло одно в них, особенно о Чечне! А насчет рапорта? Какие проблемы? Надо так надо. Я готов.

– Вот и хорошо. Здесь, на рабочем столе, бумага и ручка. Пиши, а мы с Чекалиным и Железновым тебе мешать не будем, пойдем в отряд.

Рудаков заметил:

– И сломаете весь кайф мужикам. Они, может, только расслабились, а тут начальство.

Генерал успокоил Бориса:

– Не волнуйся, расслабиться и нам не помешает! Если бы ты знал, каково нам здесь было, когда вы в ущелье Дракона дрались? Врагу не пожелаешь! Ладно, через час будем, успеешь составить доклад?

– Успею.

Генерал с резидентом «Виртуса» и командиром «Кавказа» покинули рабочий кабинет Чекалина.

Рудаков закурил, посмотрел на чистые листы бумаги.

Сколько уже он исписал этих рапортов, докладов, объяснительных записок? Не счесть. И начал писать, сухо, официально:

Совершенно секретно.

Генерал-лейтенанту

Борисову Ф.С.

РАПОРТ

Я, майор Рудаков Б.Д., командир особой группы «Снежный Барс» отряда специального назначения «Кавказ», настоящим докладываю…

Исписав два листа, закончил:

«В результате чего группа „Снежный Барс“ выполнила поставленную задачу в полном объеме и с минимальными потерями, указанными выше.

Командир группы

майор Рудаков.

Дата».

Отложил листы в сторону, подумав, написал еще один рапорт, положив его под основной доклад.

Письменная работа отняла у него пятьдесят минут.

Борис встал, потянулся, прошелся по кабинету, налил из початой бутылки водки, что стояла в шкафу, сто пятьдесят граммов, опрокинул их в себя, закурил.