Томас залез на табуретку и снова нажал кнопку звонка:

– Послушай! Кто-то пришел.

Он спрыгнул на пол и обежал стол по кругу.

– Бегу открывать дверь! – пояснил он, возвращаясь к камину.

– Осторожнее, – сказала Ампаро.

– Пришла леди Пенелопа. Леди Пенелопой будешь ты!

– Поможешь мне пылесосить?

– Конечно, миледи, – ответил он голосом Паркера. – В шляпной коробке вы найдете термос с горячим шоколадом. – Он радостно взвыл и бросился на подушки дивана.

– Ах ты боже мой, я их только поправила! – застонала Ампаро.

– Построй мне домик, – попросил Томас, скидывая подушки на пол. – Построй мне домик!!! – заорал он, когда Ампаро попыталась убрать их на место. Он опустил голову и изо всех сил нахмурился. – Смотри, Ампаро, так я сержусь. Это мое сердитое лицо.

Она не устояла перед его мечтой о доме. Томас залез в пространство, образованное тремя подушками – двумя стенками и крышей, – и проговорил:

– Увы, Беатрис Поттер давным-давно умерла.

– Как жаль, зайчик, как жаль…

Томас надеялся, что родители будут жить очень долго. Хорошо бы сделать их бессмертными. Это слово он узнал из книжки «Древнегреческие мифы для детей». Дионис сделал бессмертной Ариадну, превратив ее в звезду. Это значит, что она будет жить вечно – правда, в виде звезды. Он не хотел, чтобы его родители превращались в звезды. Толку от них все равно никакого – мерцают себе…

– Мерцают себе – пщ-щ, пщ-щ… – пробурчал он.

– Ах ты боже мой, иди с Ампаро в туалет!

Он не понял, с чего это вдруг Ампаро поставила его к унитазу и попыталась стащить с него штаны.

– Не хочу пи-пи, – пробормотал он и вышел из туалета.

Оказалось, с Ампаро невозможно разговаривать – она вообще ничего не понимала. Томас решил отправиться в экспедицию. Она поплелась за ним следом, не переставая причитать.

– Нет, Ампаро, – сказал он, – не ходи за мной!

– Зайка, я не могу оставить тебя одного. Кто-то должен за тобой присматривать.

– Нет! Я сам! – закричал Томас. – Ты меня фрустрируешь!

Ампаро согнулась пополам от смеха:

– Боже мой! Откуда ты столько знаешь?

– Я должен все время говорить, иначе рот забивается кусочками слов, – сказал Томас.

– А сколько тебе лет, зайка?

– Три года. А ты сколько подумала?

– Не меньше пяти. Ты такой взрослый.

– Хмм… – протянул Томас.

Он понял, что избавиться от хвоста не получится, поэтому решил поступить с Ампаро так, как поступали родители, когда пытались с ним совладать.

– Рассказать тебе сказку про Алабалу? – предложил он.

Они вернулись в гостиную, Томас усадил Ампаро в кресло, а сам забрался в пещеру из подушек.

– Давным-давно, – начал он, – Алабала поехал в Калифорнию. Он катался с мамой на машине, и вдруг – землетрясение!

– Надеюсь, твоя сказка хорошо закончится, – сказала Ампаро.

– Нет! – выкрикнул Томас. – Не перебивай!

Она вздохнула, и он начал заново:

– Земля разверзлась, и Калифорния упала в море, что не очень-то удобно, как ты можешь себе представить. Поднялась огромная волна, и Алабала сказал маме: «Можем доплыть до Австралии на доске для серфинга!» Они так и сделали, и Алабале разрешили водить машину. – Томас поразглядывал потолок в поисках вдохновения и сделал вид, что внезапно вспомнил продолжение. – А! Когда они очутились на австралийском пляже, там давал концерт Алан Рейзор!

– Кто такой Алан Рейзор? – недоуменно спросила Ампаро.

– Это композитор. У него куча вертолетов, и скрипок, и труб, и дрелей, и Алабала выступал на его концерте.

– На чем он играл?

– На пылесосе, представляешь?

Вернувшись домой, Кеттл обнаружила в гостиной держащуюся за живот Ампаро – та думала, что ее насмешил пылесос на концерте, но на самом деле истерика случилась с ней по другой причине: Томас полностью перевернул ее представления о том, какими должны быть трехлетние дети.

– Ах ты боже мой, – охала она. – Ну что за мальчик!

Пока две женщины изо всех сил пытались не присматривать за Томасом, он наконец смог побыть один. И решил, что никогда не станет взрослым. Взрослые ужасно выглядят. И потом, если он повзрослеет, что станется с его мамой и папой? Они постареют, как Элинор и Кеттл.

В дверь позвонили, и Томас вскочил на ноги:

– Я открою!

– Домофон слишком высоко, – сказала Кеттл.

– Но я хочу!

Кеттл пропустила его слова мимо ушей и сама нажала кнопку домофона. Томас завизжал.

– Что за крики? – спросила Мэри, входя в квартиру.

– Бабушка не дала мне нажать кнопку! – пожаловался Томас.

– Это не игрушка, – процедила Кеттл.

– Да, но он ребенок и хочет поиграть. Почему бы ему не разрешить? Не сломает же он домофон!

Кеттл хотела было подняться до дочкиной манеры вести беседу и привести какой-нибудь разумный довод, но в конце концов передумала.

– Все я делаю не так! – возмутилась она. – Раз я всегда не права, просто смирись с этим – и не придется тыкать мать в ошибки. Я только пришла, поэтому чай еще не готов. Прибежала прямо с обеда, который не смогла отменить.

– Ну-ну! – засмеялась Мэри. – Мы видели, как ты разглядываешь витрины, пока парковались. Не волнуйся, я больше никогда не попрошу тебя посидеть с детьми.

– Если хотите, я заварю чай, – сказала Ампаро, предоставляя Кеттл возможность побыть с семьей.

– Еще чего! – рявкнула та. – Я пока в состоянии сама налить кипятка в чайник!

– Я веду себя как ребенок? – спросил Томас папу.

– Нет, – ответил Патрик. – Ты и есть ребенок. Только взрослые могут вести себя как дети, и, видит бог, мы вовсю пользуемся этой привилегией.

– Понятно, – с мудрым видом кивнул Томас.

Роберт развалился в кресле. Он был очень подавлен – обе бабушки сидели у него в печенках.

Кеттл вернулась в гостиную и с облегчением опустила поднос на стол.

– Ну как твоя мама? – спросила она Патрика.

– Произнесла всего два слова, – ответил он.

– Что-то осмысленное?

– Более чем: «Делай ничего».

– То есть она не хочет… ехать в Швейцарию? – уточнила Кеттл, сделав упор на кодовой фразе, про которую дети пока ничего не знали.

– Именно так, – кивнул Патрик.

– Надо же… какая неразбериха! – сказала Кеттл.