Длина полотна метра три не меньше. Я полностью обнажена, лежу на ровной поверхности и смотрю на своего зрителя, повернув к нему голову. Я вижу каждую венку на правой руке, покоившейся рядом с бедром. Левая осторожно лежит на плоском животе и видны лишь тонкие пальцы. Грудь, словно два чувственных и желанных холмика, под их кожей словно закипает алая кровь…

– Впервые нахожу подобное мероприятие интересным, – шепчет мне на ухо низкий мужской голос, а между бедрами, как назло начинает непрерывно и (благо!) слабо вибрировать. Я знаю, что это Марк. Испытываю смесь смущения и раздражения, потому, наверное и сдерживаюсь, чтобы не взглянуть на него. – Очевидно, что автор этих прекрасных работ хорошо тебя знает. Досконально, – добавляет он с особой интонацией.

– Надо же! – Делаю большой глоток колы, но смочить сухое горло не помогает. Смотрю на Марка, вынужденно улыбаюсь. Он так близко, полутьма съедает жалкие крупицы доброты в его внешности и выпячивает лишь опасные, но (какого же хрена?!) соблазнительные черты. – И ты здесь! От тебя прям не спрятаться, не скрыться.

– А ты уже пыталась? – смеются его глаза.

– Нет, но было бы хорошо, окажись этот город ещё крупнее. Ты бы не попадался так часто мне на глаза. А то и впрямь кажется, что ты преследуешь меня.

– Если бы я решил посвятить свою жизнь скуке, то уж хотя бы постарался не попадаться тебе на глаза.

– Селин! – раздается голос Роберта по другую от меня сторону. Вибрация между ног усиливается, мышцы непроизвольно напрягаются, отказываясь слушать мои команды. – Селин, как я рад тебя видеть!

Бог мой, а он ведет себя, как ни в чем не бывало! Мы обнимаемся, я успеваю испепелить его взглядом тысячи раз, но Роберт, очевидно, так восхищен собой и этим вечером, что не замечает моего явного посыла. Только он открывает рот, чтобы наверняка сказать мне, как хорошо я выгляжу, как к нему подходит девушка в белом, показывает что-то на своем планшете и сообщает, что половина картин уже распродана. Мой бывший начинает светиться ещё ярче, а я тихонько беситься ещё сильнее.

– Селин, ты потрясающе выглядишь! С ума сойти, как же ты хороша!

– Кхм, спасибо, Роберт. – Мой взгляд делает короткую остановку на задумчиво-смеющейся физиономии Марка, который даже не думает отходить в сторонку. – И спасибо за приглашение.

– Спасибо за приглашение? – удивляется он с улыбкой. – Бог мой, красавица, если бы не ты, ничего бы этого не было!

– К слову об этом, – нагло вмешивается Марк и протягивает ему руку, которую Роберт тут же пожимает, – я Марк, кстати. А вы, очевидно, автор сих умопомрачительных работ?

– Всё верно. Благодарю за лестные слова.

– Ну, что вы! Истинный талант всегда остается редкостью. – Да он же откровенно издевается над ним! Смеется, как и надо мной! – Полагаю, что Селин ваша муза?

Роберт смотрит на меня, потом снова на Марка. Мощный импульс вибрации вынуждает сжать челюсти и стиснуть колени. Это ощущение невозможно назвать возбуждением, поскольку всё мое внимание сконцентрировано на двух мужчинах, один из которых выставил меня обнаженную на всеобщее обозрение и забыл мне об этом сообщить, а другой – непомерный красавчик, который жутко раздражает меня, но, тем не менее, я бы трахнулась с ним даже в кабине лифта! Черт!

– Селин? – обращается ко мне Роберт. – Всё хорошо, милая? Ты как будто новые туфли надела и они тебе надавили ноги.

О, черт возьми, спасибо за сравнение, болван!

– Нет, всё в порядке.

– Это она, очевидно, от приятного потрясения отойти не может, – снова вмешивается Марк. – Здесь ведь столько её! Одно дело позировать и совсем другое видеть наглядно, сколько раз ты это делал.

– Простите, а вы…

– О, нет, – отрицательно качает Марк головой. – Нас связывают исключительно рабочие моменты.

– А-а. – Улыбка Роберта будто застывает. – Что ж… К слову о моей музе – тут вы, Марк, правы. Селин – она и есть.

– Должно быть, это чертовски приятно слышать! – поддевает меня рукой Марк.

– Очень, – отвечаю сквозь зубы и волком смотрю на Роберта. Негодяй делает вид, что не понимает сути моего недовольства. – Роберт, нам нужно поговорить.

– Столько нюансов и деталей, – продолжает Марк. – Должно быть, вы близкие друг другу люди?

– Это так, – с очевидным превосходством в тоне отвечает ему Роберт. – Вообще нас с Селин связывает долгая и крепкая дружба, но однажды мы решили, что хотим чуточку большего. Я мог часами смотреть на нее, а потом садился за холст и из меня будто водопадом выплескивались мысли, идеи. Мои картины оживали и дышали! И это всё благодаря Селин.

– Как интересно.

Наши с Марком взгляды врезаются друг в друга, как два гоночных болида. Не знаю, как его, а мой погибает в яростном пламени.

– Но почему же вы говорите о ваших отношениях в прошедшем времени?

– Потому что мы расстались, ясно? – не выдерживаю я, а потом поворачиваюсь к Роберту и прямо спрашиваю: – Какого черта здесь происходит, Роб?

Наконец его напускное величие дает течь, и на меня смотрит тот самый добряк Роберт, которого я знаю.

– Я не сказал тебе, потому что предвидел твою реакцию. Ты бы подняла шум, сорвала бы выставку, а она, хочу заметить, бьет рекорды по продажам! – восторженно восклицает он, опустив руки на мои плечи. – Осталось всего-то несколько свободных картин! А за эту вообще заплатили вдвое больше ещё до открытия выставки!

– Как здорово, что мое обнаженное тело будет украшать чью-нибудь спальню или какой-нибудь публичный дом! – испепеляю его озлобленным взглядом. – Каким местом ты думал, выставляя меня на всеобщее обозрение? И, Роберт, когда ты успел всё это сделать? Я не видела в твоей мастерской ничего подобного!

– Ты всегда в моем сердце, Селин, – говорит он до невозможности противным голосом. А может просто я так воспринимаю его, потому что едва держу себя в руках от злости и негодования. – Твоя красота безгранична, милая.

– Хватит называть меня так.

– Постойте-ка, – снова встревает Марк. Ей-богу, этот золотой шарик в моих трусах будто нарочно реагирует на его голос! Говорит Марк – тот вибрирует! – Так значит все эти картины писались без Селин?

– Ну, почему же, – с видом престарелого знатока отвечает ему Роберт. – В каждой секции есть одна-две, о которых Селин знает. Помнишь, как ты позировала мне? – Поджимаю губы от злости и вдруг вибрация переключается в новый режим… Как будто бы вспышка: раздается мощный разряд, достигающий мышц живота, а потом резкое затухание. Господи, а это очень…возбуждающе. – Видите? Ей, как и мне нравится вспоминать об этом чудном времени. А что касается всех остальных – нет. Они создавались по образу, сохранившемуся в моей голове.

– Краски вас любят, – говорит Марк впервые серьезным и задумчивым голосом. Он смотрит на меня,