К тому времени он уже понял, что степень инициации Зоной бывает разной. Многое зависит от места и обстоятельств инициации, и еще больше – от личности самого сталкера. Конечно, он рисковал, ставя опыты на себе, хотя, с другой стороны, разве жизнь в облике одной из тварей Зоны, вполне разумной твари, менее интересна с научной точки зрения, чем человеческая?

Кто-то после инициации становится кровососом, кто-то бюрером, кто-то вожатым или поводырем, контролером – аристократами Зоны, кто-то опускается до уровня зомби. И только некоторые, их не так много, остаются людьми, по крайней мере – внешне. Но все равно после «укуса Зоны» они становятся другими, не такими, как обычные люди во внешнем мире. Сильнее, быстрее, устойчивее к излучениям разного рода и болезням, да мало ли чего дает Зона удачно инициированному ею человеку! И мало ли что забирает.

Пока он изучал Зону, Зона, в свою очередь, изучала его.

Пережившие инициацию и оставшиеся после этого людьми, пусть хотя бы внешне, умели то, что обычному человеку было недоступно. Например, управлять «пси» или гравитацией, некоторые на-учились даже манипулировать вероятностью и временем, в известных пределах, конечно. Им, счастливчикам Зоны, по мнению окружающих, фантастически везло. И сами они простодушно считали, что им везет, хотя дело было совсем не в везении. Просто они имели к этим умениям природную предрасположенность, а Зона превратила ее в физическую способность. Вот и все. Кто-то овладел даже трансформацией, но такие умения считались среди сталкеров зазорными, о них помалкивали, да и обратная трансформация – из твари в человека – удавалась далеко не всем.

Большинство сталкеров особенно и не задумывались о своих способностях и тем более не пытались сколько-нибудь целенаправленно развивать их, есть – и ладно. Выжить помогают – вот и хорошо. А в Зоне чему только не научишься, думали они, особенно если на первых порах выживешь.

Сталкеры, как когда-то золотоискатели, склонности размышлять над собственной природой не имели, более того, считали дурным тоном обсуждать свои выдающиеся качества; они были прежде всего людьми действия, а те, кто был к действию не способен, умерли еще до того, как Зона их коснулась.

Сталкеры – авантюристы, преступники, романтики, просто не поладившие с внешним миром чудаки – все они, так или иначе, были людьми с некоторой червоточиной в судьбе, и именно это делало их благодатным материалом для инициации.

Но чтобы управлять собственными мутациями – такое им и в голову не приходило, не тот тип сознания, да и мотивации подходящей тоже не было. Добровольно стать тварью Зоны – нет уж, увольте… А как же тогда домик над рекой, любушка-жена и детишки? Или хотя бы прогулка по Бродвею? Не поймут, пристрелят.

А вот для Кощея именно это и было главным. Как ученый он умел внятно и четко сформулировать цель. Как человек действия, сталкер, он умел и не боялся ее достигнуть.

Управлять собственными мутациями, а потом, если получится, научиться управлять мутациями других – вот задача, достойная настоящего ученого. И сотрудника могущественного силового ведомства тоже.

А сталкер… Сталкер – это временно. Так он думал, хотя временами подозревал, что сталкер – это все-таки навсегда.

Когда именно Зона коснулась его или, как говорили сталкеры, «укусила», он не знал. Сам момент инициации отследить он так и не сумел, наверное, это было невозможно. Но как только изменения его тела и разума стали явными, он немедленно оторвался от группы сталкеров, с которой обшаривал окрестности Ржавого леса в поисках легендарного артефакта «вечерний звон», и в одиночку ушел в глубь зоны. Эксперимент должен быть чистым и проходить, по возможности, без свидетелей.

Так змея уползает в укромное место, чтобы сменить шкуру. Там, далеко за уже обжитой сталкерами Припятью, на самом севере Зоны, он учился быть ее тварью, сохраняя человеческие сознание и интеллект. Учился управлять своими новыми способностями и изучал самого себя.

Наука управления собственными мутациями давалась тяжело, раз за разом на ПДА сталкеров появлялось сообщение «Сталкер имярек погиб там-то и там-то». В конце концов он стал достопримечательностью Зоны, героем ее несмешных анекдотов и жутковатых баек.

Надо же, как забавно, только что погиб там – и вот, через час или два, снова погиб, но уже в другом месте. А потом еще и еще…

А он действительно умирал, страшно, больно и всерьез, превращаясь в нечеловека, в существо совершенно иной природы, и изготовленный людьми и для людей прибор исправно констатировал смерть человека-сталкера. Рождение новых мутантов, тварей Зоны, ПДА не фиксировал. Но мутант снова и снова возвращался в человеческую ипостась, и опять появлялась отметка на экране ПДА.

«Бессмертный, – прошелестело по сталкерским поселкам, – не берет его Зона!»

Хотя на самом деле все было наоборот. Зона его приняла и сделала частью себя, хотя и ограничила возможности.

Вот тогда-то его и прозвали Кощеем.

Теперь Кощей умел многое и пользовался своими новыми умениями совершенно сознательно. Он беспрепятственно передвигался по Зоне, выживая в самых жутких ее местах, он не стал ее любимым детищем, как сын Лешки Звонаря, он так и остался пасынком, но и приемным детям доступны многие семейные секреты. Приемыш все же не чужак, хотя и не кровная родня.

Кощей оказался достойным приемышем и прилежным учеником. С кровососами он был кровососом, с бюрерами – бюрером, с контролерами – контролером. Он учился у них, он узнал их сильные и слабые стороны, он умел ими управлять и, при необходимости, убивать быстро и эффективно.

А еще он понял, что многое зависит от исходного материала.

Его исходный материал, как он не без основания считал, был превосходен. Если мутанты не признавали его безоговорочное лидерство – он убивал их и двигался дальше. Он сам стал Зоной. Хотя и для него в Зоне Отчуждения кое-где еще оставались недоступные места. И он всеми силами стремился туда попасть, полагая, что там, в этих тайниках Зоны, его ожидает следующий этап инициации. И попадал – он был упорен.

В своих скитаниях по Зоне он время от времени встречал знакомых сталкеров. Зона – она, конечно, большая, но люди ходят по ней одними и теми же дорогами, так что не встретиться мудрено. Иногда он помогал им, но чаще ликвидировал – решительно, быстро и без лишней жестокости. Ему не нужно было, чтобы о нем помнили. К прежним товарищам он относился точно так же, как и к другим существам Зоны. Не мешает – пройди мимо, мешает – убей, и дело с концом.

Потом он решил, что пора вернуться к людям. Зона была плацдармом, здесь он стал тем, чем стал, но впереди его ждали новые территории – сначала Москва, за ней Россия, а потом вся планета, на которой уже начались изменения, множество частичек Зоны, заключенных в артефактах и принесенных в Большой Мир сталкерами, начали делать свое дело. Ведь человечество достаточно проявило себя, чтобы быть стертым с лица планеты. «Вы этого достойны» – так, кажется, звучит главный человеческий слоган?

Колесо эволюции вида Homo sapiens, казалось, намертво и навсегда приржавевшее к оси времени, скрипнуло и провернулось, но процесс этот шел слишком медленно, был неуправляем и в конце концов грозил человеческой цивилизации гибелью.