Машина подскочила на сбитых зомбяках, Валентин с трудом удержал ее на дороге, по покрытому слизью и кровью капоту скребли чьи-то черные пальцы…

Позади хлопнуло, зашипела граната. Оказывается, гранатометы у них все-таки были. Поздно, ребята, да и не умеете вы стрелять из гранатомета. Вот Сидорович – тот бы попал.

Но Сидорович, торгаш с Кордона, хотя и тот еще тип, в наемники не пошел бы ни за что.

Так что хрен вам, а не Сидорович!

Машину он бросил. Все равно, если надо, Кощей поднимет в воздух беспилотники, а то и боевые вертолеты, и его быстро отыщут.

Придется доброму дядюшке немного поголодать, ничего, ему это только на пользу пойдет, может быть, станет получше к людям относиться. Хотя это сомнительно. Конечно же, он в ярости, но возвращаться и утешать его Валентин был не намерен. Сам виноват, нечего было почти взрослого парня за дурака держать. Хотя если разобраться, а за кого было еще держать этого парня? Только за дурака, больше не за кого!

Он немного восстановился, забрав энергию у задавленных им зомби и кровососа, хотя на вкус она была отвратительна, но привередничать не приходилось. Зато теперь он мог двигаться намного быстрее, мог пси-ударом вырубить одного, а то и двух человек, мог уйти в полноценный стеллс на несколько минут. Да и оружие у него было. «Вальтер». Дробовик остался в изуродованном броневике, дробовик труднее спрятать, даже если это «Булл ап».

Теперь надо куда-нибудь забиться и недельку отдохнуть. Недели ему должно хватить на восстановление. А когда он восстановится – тогда ему ни Кощей, ни его наемники ничего сделать не смогут. Жаль, что приличных аномалий в Подмосковье нет, если бы ему по пути попалась какая-нибудь «карусель», а лучше разлом, он бы мигом восстановился!

Но Чернобыльская Зона далеко, так что придется восстанавливаться постепенно, за счет фонового излучения. Кстати, в последнее время в Москве и Подмосковье фонило Зоной довольно сильно, так что, возможно, у него все получится. Вот только место под лежку надо отыскать.

Валентин шел через подмосковный лес. Шел туда, где фонило сильнее, там, глядишь, и местечко подходящее найдется, обычные люди инстинктивно сторонятся мест с сильным фоном, а ему такое – в самый раз! И что людей не будет – это тоже хорошо. А что колючая проволока – так что ему колючая проволока, и солдаты в оцеплении тоже не помеха. Эти солдаты к Кощею не имели никакого отношения, а значит, были сравнительно безопасны.

Скорее всего, блуждая по Подмосковью, он выбрался к расположению какой-то воинской части или полигону. Полигон – это как раз то, что надо! На полигоне Кощей его станет искать в последнюю очередь. Кроме того, этот полигон был особенный, здесь отчетливо пахло Зоной, да и многое Зону напоминало. На жилую территорию лезть, конечно, не следует, а вот тот лесок за полем с многократно расстрелянными танками вполне сгодится.

Он отыщет какую-нибудь ямку, ляжет в нее, закроется от людей и станет впитывать эманации полигона, так похожие на излучение родной Чернобыльской Зоны. Конечно, придется немного поголодать, но это ничего, недельку-другую он как-нибудь выдержит. А кроме того, в лесу всегда найдется какая-нибудь пища. Звери, грибы, птицы, насекомые. Да хотя бы черви! Так что с голоду он не умрет. А то, что нормальный городской человек такого есть не станет, так он не нормальный, не городской и даже не человек. Детство, проведенное в Чернобыльской Зоне, отучило его от брезгливости. Да он к ней и не привыкал. Условий подходящих не было.

Он незамеченным пересек поле и вошел в лесок. На опушке, уныло повесив ржавую трубу, догнивал вросший в землю танк. Рядом валялись изъеденные ржавчиной гусеничные траки и обгоревшие по краям опорные катки. Танк был старый и, судя по всему, советский, не то ИС, не то Т-10. Судя по пушке с ребристым дульным тормозом и вытянутой вперед низкой башне, наверное, все-таки Т-10. Лобовая броня была словно фурункулами покрыта отметинами от попаданий подкалиберных снарядов.

Уже мертвый танк убивали снова и снова, день за днем, год за годом. И, наверное, еще долго будут убивать, но танку уже все равно. Он погиб когда-то очень давно, вместе с экипажем. Это Валентин понял, когда положил руку на теплую броню, ладонь дернуло, словно электрическим разрядом, и сразу же отпустило. Это случилось где-то далеко, может быть, на границе с Китаем, а может, в Египте… Валентину стало неловко, словно он просто так, из любопытства, подсмотрел чью-то смерть. Смерть вообще не любит, когда за ней подсматривают, хотя сама по себе она дама вовсе не стеснительная.

Он углубился дальше в лес, отыскал подходящее местечко под разлапистой елью со сбитой верхушкой. Потом лег на пружинящую рыжую хвою и уснул.

* * *

Он проснулся от того, что вокруг него все выло и грохотало. На полигоне проводились плановые стрельбы. Болванки рикошетировали от брони танков-мишеней и, раскаленные до алого сияния, визжащими искрами летели в сторону облюбованного им леса. В лесу что-то трещало, валились сбитые верхушки деревьев, лес выл и стонал вместе со снарядами. Теперь Валентин понял, почему в этом лесу вчера было так тихо. Птицы прекрасно знали, когда на полигоне стреляют, и улетали отсюда. А гнезд в этом проклятом месте они давно уже не вили. Нельзя здесь было выводить птенцов.

Далеко-далеко, за полем, за линией огня протяжно прокричал горн. Отбой.

Через час на позицию вышли новые машины. «Попади-попади-попади!» – пропел горн и потом еще раз: «Попади-попади-попади!»

И все началось снова.

Часам к пяти горн сыграл «Отбой», и танки наконец отстрелялись. На притихший полигон опустилась благословенная тишина.

Валентин вышел на опушку к знакомому танку. Мертвый танк сегодня был убит окончательно. Теперь он не годился даже в качестве мишени. Что-то очень мощное обрушилась на башню сверху, там, где броня становится тонкой и пробить ее проще всего.

Сотворенный человеком дьявол дунул внутрь танка раскаленным до адской температуры дыханием. Верхние люки вывернуло наружу, а сам танк был черным и горячим. В нем что-то потрескивало, что-то щелкало, и от этих звуков, да еще от каких-то неживых хрустов и шорохов, доносившихся из леса, становилось жутко.

Валентин осторожно обошел танк и вернулся в свое убежище.

Он еще долго не мог уснуть, слушая, как медленными металлическими стонами на перепаханном гусеницами и снарядами поле переговаривались мертвые танки. И изувеченный, лишенный зверей и птиц лес отзывался на их жалобы болезненными тресками и шорохами.

Ничего себе, выбрал безопасное местечко.

Впрочем, уж здесь-то Кощею его точно не найти.

Стрельбы, к счастью, случались не каждый день. Да и привык Валентин к стрельбам, ко всему ведь можно привыкнуть! Он даже не просыпался, когда над лесом с воем летели снаряды. Вот только есть хотелось, а так – ничего особенного. За неделю он почти полностью восстановился и решил, что пора отправляться в путь-дорогу.