– Пожалуйста, покороче, мистер Келлер, я должен уйти.

– Хорошо, я буду краток. Я в некотором роде заинтересованноелицо во всем этом деле.

– Понимаю.

– Вы великолепный адвокат, Мейсон!

– Благодарю вас.

– И есть целый ряд уголовных процессов, где вас нельзяпревзойти.

– Вы не можете себе представить, как мне льстит такаявысокая оценка с вашей стороны.

– Не сердитесь и не засучивайте рукава для драки, Мейсон.Этот случай совсем не подходит под те процессы, которые вы обычно ведете. Уменя есть друг, адвокат, специализирующийся именно на таких делах.

– Кто этот адвокат? – спросил Мейсон.

– Это Аттика, из конторы «Аттика, Хокси и Мид».

Дрейк присвистнул.

– Вы его знаете? – спросил Келлер у Дрейка. – Он ловкач.

Дрейк ответил:

– Он всего лишь нечистоплотный стряпчий и, кстати сказать,представляет интересы Эллен Кэшинг в иске, предъявленном мне и мистеру Мейсону.

– Да, это верно. А теперь взгляните, как он умен! Онпривлекает внимание общества к своей клиентке…

– От него воняет, – сказал Мейсон.

– Не сердитесь, мистер Мейсон, прошу вас. Мне, пожалуй, нестоило рассказывать вам о том, что он предрекал вам поражение и полный провал впредстоящем процессе, но я призываю вас к выдержке.

– Чего вы хотите? – спросил Мейсон.

– Факты таковы: этот Скотт Шелби был малоуважаемымчеловеком. Всегда в погоне за женщинами и деньгами. Не отказывался от шантажа.Пытался убедить всех, что они ему чем-то обязаны и за это должны оказыватьуслуги. У всех нас есть человеческие слабости, но этот парень был больше похожна крысу, чем на человека. Поняли меня?

– Продолжайте, – сказал Мейсон. – Выкладывайте все, чтохотели сообщить.

– В ту ночь, которую они провели на яхте Бентона, его женарешила, что с нее хватит и что она попытается получить развод. Однако егоневозможно получить, не имея улик против мужа, а муж, естественно, не приводитлюбовниц в спальню жены. Тогда она решила сама поискать эти улики. Поняли меня?

– Да, – сухо ответил Мейсон.

– Когда она проснулась и увидела, что мужа в каюте нет, онапоняла, что он снова вышел на охоту за какой-то юбкой. Увидела на тумбочкеревольвер, схватила его…

– Позвольте мне продолжить, – сказал Мейсон насмешливо. –Она выбежала на палубу, обезумев от ревности. Бедная маленькая женщинасовершенно не сознавала, что делает. Она даже не понимала, что находится напалубе босая и в одной рубашке. Полусонная, она бегала по палубе в поискахмужа.

– Вы поняли меня, – сказал Келлер с ноткой уважительногоудивления, – именно так все и произошло. Вы прекрасно сумели это изложить.

– На носу яхты она обнаружила своего мужа в объятиях другойженщины. Увидев ее, эта женщина вырвалась от Скотта и убежала, а он набросилсяна жену с криками: не позволю за мной шпионить, что тебе здесь нужно! И такдалее, и тому подобное.

Келлер одобрительно кивал головой.

– Бедная маленькая женщина впала в полное отчаяние, –декламировал Мейсон. – Она заплакала, а ее обозленный муж грубо схватил ее заплечи, повернул спиной, сильно ударил и крикнул, чтобы она немедленно убираласьв каюту. Удар вывел ее из себя. Она заявила, что не станет больше терпеть иподаст заявление в суд на развод. Он окончательно рассвирепел и, схватив ее,пытался бросить в воду. Она боролась и сопротивлялась изо всех сил, пытаясьзакричать, но он схватил ее за горло. Она уже теряла сознание, но в этот моментее муж споткнулся о лежавший на палубе канат и, потеряв равновесие, попыталсясхватить ее за руку, чтобы не упасть самому. В руке она держала револьвер, и вту минуту, когда он схватился за ее руку, она услышала звук выстрела. Сначалаона подумала, что стрелял кто-то другой, и лишь позднее поняла, что выстрелпроизведен из револьвера, находившегося в ее руке. То ли муж сам случайно нажална спуск, то ли оружие сработало из-за того, что он схватился за ее руку, неизвестно. А доказательством является то, что пуля вначале попала в обшивку яхтыи лишь на рикошете проникла в тело Шелби.

Шелби сам убил себя, попав в обстоятельства, которые,казалось, были созданы для возмездия некоей высшей силой. Это не былоубийством. Не было даже самозащитой. Она вовсе не убивала его, эта беднаяполусонная женщина. Гнусный предатель убил себя сам!

Глаза Лаутона широко и благоговейно раскрылись.

– Черт, – произнес он, – вы сумели сделать это даже лучше,чем он. И вам незачем отказываться от этого процесса!

– В самом деле?! – воскликнул Мейсон. – Я должен отказатьсяот этого процесса, а вы должны убраться к черту из моей конторы, и притомнемедленно.

Мейсон слез со стола, на котором сидел до сих пор, подошел кКеллеру, схватил его за воротник и поднял со стула.

– Скажите, – удивленно заговорил Келлер, – что это накатилона вас? Быть может, мы все-таки сумеем договориться как деловые люди. Язаинтересован в этой маленькой женщине, потому…

Делла Стрит вопросительно взглянула на Мейсона, тот кивнул ей,и она распахнула дверь из кабинета Мейсона настежь.

Мейсон навалился на Келлера всей тяжестью своего тела ивышвырнул его из комнаты. Келлер растянулся в коридоре во всю длину, а Мейсон,отряхивая руки, словно они запачкались, вернулся в контору. Делла, как знающийсвою роль участник давно заученной постановки, закрыла за ним дверь и заперлана замок.

– Теперь нам всем следует выпить. – Мейсон подошел к шкафу,вынул оттуда бутылку виски и стаканы.

Дрейк наблюдал за ним с нескрываемым восхищением.

– Черт возьми, Перри, никогда еще не видел более чистойработы!

– Ты имеешь в виду выброшенную отсюда крысу? – спросилМейсон, откупоривая бутылку.

– Боже мой, как ты расправился с этим старым жуликом,оплакивающим судьбу бедной маленькой женщины! Почему бы тебе не выступить сэтим в суде и не спасти Марион Шелби?

Мейсон кончил разливать виски и спросил язвительно:

– Ты тоже хочешь вылететь в коридор, Пол?

Дрейк хохотнул:

– Перри, делай как знаешь, но для адвоката, постояннозагоняющего в угол окружного прокурора, ты, несомненно, наивен, как младенец.

– Налей мне двойную порцию, а после этого я пойду звонитьадвокату миссис Лэси и постараюсь выведать у него, сколько мне нужно заплатить,чтобы отвязаться от этого иска.

В субботу утром Мейсон вошел в свой кабинет с обычнойбеззаботной мальчишеской улыбкой на губах.