Все родственники и с улыбкой, и со снисходительным недоверием на нее уставились.

– Надеюсь, однажды ты найдешь человека, который сможет тебя переубедить, моя дорогая. Для твоей же пользы. Но пока ты еще мала искать себе мужа, и вообще тебе уже давно пора быть в постели, – с непререкаемым авторитетом сообщила леди Мелисса одной из двух младших дочерей. Она тут же прогнала девочек спать, пока те своими любопытными ушками не наслушались весьма неподходящих для них сведений.

– Так и есть, – произнесла Джессика, пока они с Джеком, как и Алекс с Персефоной, судорожно соображали, сколько еще нужно выдерживать приличия, чтобы отправиться по своим комнатам, но не показаться другим смехотворно нетерпеливыми.

– Что именно? – поинтересовался ее муж с ворчливостью в голосе, ибо еще не решил сей вопрос для себя.

– Для Сиборнов это лето получилось очень романтичным, тебе так не кажется?

– Соглашусь, но только если ты причислишь и себя к нам, – заявил Джек.

Персефона подумала: за ворчанием он хочет скрыть свои истинные чувства.

– И лето еще не закончилось. – Она бросила многозначительный взгляд на Маркуса и Антигону.

Тут оба вспыхнули, а остальные подумали: «Какие же они юные!»

– Сегодня наша законная брачная ночь. Полагаю, вы нас извините. У нас с женой есть планы получше, чем просто сидеть тут и сплетничать, – заявил Алекс, спасая юную пару от неловкости.

– И намного лучше, – без малейшего смущения заявила Персефона и задохнулась от смеха, ибо Александр Фортин тут же потащил к лестнице свою уже две недели жену, дабы официально начать медовый месяц. – Я безмерно люблю вас, милорд, – на бегу сообщила она.

Пара быстро неслась в старые герцогские покои. Они позаимствовали их на эту ночь, поскольку сам именитый владелец отправился со своей женой в великолепные апартаменты, которые когда-то занимала сама королева, а теперь перешли во владения новоиспеченной герцогини Деттингем.

– Ты и должна меня любить, дорогая, поскольку мы уже умудренная браком пара. Теперь ты наверняка понимаешь, как тебе повезло одним прекрасным утром сочетаться законным браком с графом Калверкоумом.

– Так и есть, моя любовь. Так и есть, – промурлыкала Персефона.

Алекс молниеносно обнажил их обоих и привычно жадно набросился на свою молодую жену с ласками. Его энтузиазм ничуть не уменьшился с тех пор, как они друг друга познали, и им обоим доставлял несравненное удовольствие.

– Полагаю, ты не ждешь особой роскоши от замка Пенбрин, моя любовь? Там неплохо, но боюсь, это не Эшбертон, – сказал он, словно считал, что она согласна заниматься любовью лишь в тончайшем бархате, кружевах и батисте, хотя она удовольствовалась бы и грубым одеялом на самодельной кровати, лишь бы с ней был он, ее муж.

– Поглядев на одно из твоих поместий, я буду рада, даже если наша постель просто окажется чистой, а спальня хоть раз за этот век проветренной, – полушутливо ответила она.

– Вот это я тебе точно могу обещать не только в Пенбрине, но и в Калвере. Тот за годы неумелого управления моего отца и брата пришел в еще больший упадок, чем Пенбрин, – сквозь стиснутые зубы выдавил Алекс, ибо Персефона водила ладонями по его напряженным мускулам и всячески старалась отвлечь от волнений о комфорте.

– Передумывать уже поздно, милорд. Мы уже поженились, и даже дважды. И думать не смейте, чтобы на время оставить меня здесь, пока вы приводите в порядок свои поместья.

– Миледи, я не нашел бы в себе сил с вами расстаться, даже если бы мой дом напоминал свинарник, – ответил Алекс и принялся ее целовать до тех пор, пока они оба не начали задыхаться.

– Люби меня! – в полном блаженстве потребовала Персефона, ибо он наконец признал, что не в силах разлучиться с женой даже на короткое время.

Алекс был счастлив выполнить сей приказ самым наилучшим образом.