Ты об этом не подумала? Пока что у него есть ты да Лена, а он предлагает, чтобы мы все прямо на блюдечке ему предстали.

— Нет, я знаю, он говорит правду.

— Почему?

— Марта, я беременна, — мне пришлось все-таки сказать ей правду.

Брови Марты поползли вверх.

— Вот те на, девка, ну ты, — женщина досадливо проговорила и хлопнула по столу ладонью.

— Поэтому он и хочет сделать обмен. Информация в обмен на меня, на нас, — добавила я.

— Ну теперь то хоть все более-менее прояснилось. Мне нужно посоветоваться с командованием.

— Нет, его условие, только связной должен знать о нашем разговоре, иначе ничего не будет.

— Чего же он еще хочет?

— Я не знаю.

— Хорошо, подождем прихода фон Вольфа. Но ты же понимаешь, что мы очень рискуем? Тут можно только уповать на то, что он действительно тебя любит. Иначе нам всем конец.

Габриель появился дома уже ближе к вечеру. Я ждала его, измотанная основательно за день мыслями, которые непрерывным табуном неслись мне в голову.

— Габриель, пойдем на кухню, я познакомлю тебя со своим связным.

— Он здесь? — Габриель нахмурился и прошел за мной следом. — Марта? Черт, кто бы подумал! — усмехнулся он, присаживаясь на стул напротив нее.

— Да, господин фон Вольф.

— Добрая старая домработница! Вы опасный народ, русские.

— Буду считать это комплиментом, — в тон ему ответила Марта. — Так чего вы хотите от меня? Катерина рассказала мне об условиях получения нами информации. Что еще?

— Помимо прочего, мне нужно, чтобы вы подтвердили гибель разведчицы Катерины перед вашим командованием. Информацию Катя достала, но погибла, обо мне не должно быть и речи.

— Габриель, ты что! — я только сейчас поняла, что он хочет, чтобы я никогда больше не появлялась на родине.

— Это условие не обсуждается. Катерина как разведчик советской армии перестанет существовать. Ваше командование должно быть уверено в этом. Только так у нее будет новая жизнь. Вы это понимаете, Марта?

— Да, я вас поняла, господин майор.

— Информация, которую я вам предоставлю, очень важная. Но это будет одноразовая акция. Больше никаких контактов. Катя в обмен на документы и жизнь всех, кто в этом завязан. Я отпущу Лену и разрешу вам всем уйти. Но вы должны дать слово, что никто никогда не узнает о нашем договоре.

Марта немного подумав ответила:

— Даю слово. Я сделаю все, как вы сказали. Когда мы сможем провести обмен, так сказать? — она многозначительно посмотрела на меня.

— Самолет в Берлин улетает послезавтра вечером. Утром того же дня вы получите информацию и покинете город.

— Господин фон Вольф, вам можно доверять? — Марта испытывающе смотрела на немца.

— Мадам Марта, я взрослый человек и многое потерял за столь короткое время. Кому, как не мне, известно, что самое дорогое, что может быть у человека, это его семья. Катерина носит моего ребенка. Я хочу, чтобы он рос там же, где рос я, видел то же небо, купался в тех же реках, жил в том же доме, что и мои предки, дышал тем же воздухом. Я человек чести, вы даете Катерине билет в будущее, без оглядки на прошлое, я же даю столь важную информацию для вашей страны. Дальше каждый сам по себе. И я надеюсь, что вы тоже сдержите слово, данное мне. Катерина умерла. Катрин фон Вольф живет.

Я в тот момент восхищалась этим спокойным и властным человеком. Он обещал мне, что у его ребенка и у меня будет все. И он сделал все для этого. Ради меня он шел на такой шаг, на который не каждый бы решился. Он рисковал жизнью, положением, всем. Он менял мою жизнь как по нотам. Музыка лилась сама собой, поскольку композитор жил нею, он играл так красиво и мелодично, что ни у кого не возникало вопроса, что эта мелодия оставит след в душе тех, кто ее слушает.

Марта и Габриель пожали друг другу руку и женщина покинула этот дом, поскольку игра, которую она здесь вела, была сыграна, пусть и не так, как хотелось, но все равно продуктивно.

Оставшись одни, мы сидели у камина в кабинете Габриеля. Он рассказывал мне о стране, в которую я должна буду уехать навсегда. О соседях, которые жили рядом, о самых значимых местах для него и его семьи, о своих родителях, своем детстве и юности, обо всем, что было важно для него и имело хоть какое-то значение.

— Катя, я хочу, чтобы когда появится этот ребенок, он знал все то, о чем я тебе говорю. Это для меня важно.

— Габриель, ты вернешься и все ему расскажешь, — я что есть мочи гнала от себя мысли о том, что, возможно, этого так и не случится.

— Нет, слушай все, Катя. И еще, Алекс.

— Габриель, прошу, нет никакого Алекса, — я повернулась и заглядывая в глаза этому сильному человек пыталась взглядом донести, что все, что я говорю — правда.

— Катя, он единственный, кому я могу тебя доверить, он будет рядом, я знаю, он поможет во всем тебе и ребенку.

— Габриель, не говорит так, как будто ты прощаешься со мной! — я вздохнула и слезы потекли по моим щекам.

— Не плач, все будет хорошо, — прошептал он, вытирая мокрые дорожки слез на моих щеках. — И еще, — он встал и взяв из стола небольшую коробочку подошел ко мне и открыв ее, достал оттуда красивый старинный перстень с изумрудом, который издавал необычное свечение в отблесках огня.

— Это кольцо передавалось несколько веков от одной женщины нашей семьи к другой. Теперь ты тоже фон Вольф и твоя очередь носить этот перстень. Жаль, что свадьбу я не смог для тебя организовать. С платьем, фатой и этими всякими милыми штучками, которые так любят все девушки в твоем возрасте.

— Какая свадьба, Габриель? Ты лучшее, что могло случиться со мной! — надев на палец кольцо я с восхищением смотрела на диковинную вещь.

— Если будет дочь, то кольцо передай ей, если сын, то будущей невестке, — проговорил мужчина, обнимая меня.

— Ты вернешься, Габриель, ты обязательно вернешься, не нужно так, — сказала тихо я, убеждая скорее больше себя в этих словах.

ГЛАВА 22

Утром следующего дня я